Судьба - дама настырная - страница 14

— Тихо-тихо, — замахал тот руками. — Мне, что, оперов позвать вас угомонить? Или сразу ко входу «воронок» подогнать?!

Подписка, конечно, мне бы не помешала, но заметив, как у мальчишек заходили желваки, я сделала над собой усилие и примирительно сказала:

— Да ладно, ребят, не заводитеь. Сама справлюсь. — И прямо глядя в глаза следователю, громко добавила: — В конце концов, я чиста перед законом, что чистее не бывает!

— Ух ты! Неужто эталон невинности сыскался? — расплылся Кондратенко. — Ну пойдём. А остальные преступники повспоминайте пока, кто где был и кто чем занимался.

Мы спустились по ступенькам и направились в дальний угол парка.

— Попробуй его отыскать, того чистого ангела! — запричитал по дороге дядька, семеня рядом и с сомнением поглядывая на меня снизу вверх. — Кругом одни пухнорылые! Любого хватай, не ошибёшься. Только кто ж позволит, когда с доказательствами — швах? Умные все стали — караул!

Он так искренне огорчался, что хотелось немедленно подсобить ему с поиском улик против «поголовно преступных» сограждан. Несмотря на некоторые очевидные странности следователя, у меня он отчего-то вызывал чувство, напоминающее симпатию.

— Собираешь, собираешь те улики по крупицам, а потом трах-бах, и проклятые защитники всю твою стройную теорию в пух и прах разнесут, — продолжал делиться тяготами полицейских будней детектив Кондратенко. — Надоело до чёртиков!

«Ну так шли бы уже на пенсию или ещё куда, чего зазря надрываться», — вознамерилась от чистого сердца присоветовать я, но вовремя прикусила язык.

— И вот что делать, если я без своей работы жизни не мыслю? — как раз поделился он. — Но обидно же, когда стараешься, ночей не спишь, а потом нарисуется такой вот ушлый адвокатишка, взятки всем, кому надо, рассуёт, и оглянуться не успеешь, как вчерашний злодей уже на свободе. И опять всеми уважаемый гражданин!

Я не могла не признать, что в его словах есть резон, прекрасно сознавая, что с преступностью в этой стране не совладать. А потому в самом деле от души посочувствовала дядьке, трудившемуся на таком неблагодарном поприще. И даже снисходительно объяснила для себя его первоначальное неуместное веселье. Следователь прибыл на дорогую виллу и сообразил, что люди здесь собрались не бедные. Само по себе в свадебной толчее убийцу отыскать — дело непростое, так ещё, если всё-таки повезёт, и преступник найдётся, не факт, что в тюрьму попадёт. Кому легче всего от кутузки «отмазаться»? Правильно, тому, у кого есть деньги и связи. А здесь кто собрался? Тоже верно. То есть, что? «Висяк». Примите, милейший господин Кондратенко, мои соболезнования…

Слушая жалобы детектива, я не забывала посматривать под ноги, чтобы не споткнуться на каблуках, и на подступах к оцепленному участку взгляд мой случайно наткнулся на блестящий предмет — золотую зажигалку от «Картье», мирно лежащую рядом с дорожкой. Точно такую в прошлом году Сашка дарил Димке на День рождения. Очевидно территорию ещё не прочесали, и зажигалка валялась в траве, никем не замеченная. Может, и чужой предмет, однако всякое бывает… На Димкиной должна быть гравировка, но сейчас рассмотреть её, разумеется, невозможно…

Как говаривал широко известный герой Ильфа и Петрова, я чту уголовный кодекс. Но моего законопослушия едва хватает на меня саму и на моих знакомых уже не распространяется.

Сейчас объясню, что это значит.

Если по какой-то причине я когда-нибудь пойду на серьёзное преступление, скорее всего, тут же притащусь в участок с повинной. А вот если узнаю, что кто-то из моих друзей попал в подобную переделку, сначала попытаюсь выяснить причины, и только потом буду решать — виноват — не виноват, и что с этим делать.

Я чуть приотстала, сделала вид, что запнулась, и почти распластавшись на земле, ловким движением сунула зажигалку в вырез корсета. Пусть полежит пока…

Следователь, занятый философскими рассуждениями о моральном облике народонаселения и продажности правосудия, улику «промухал», возможно, ещё и потому, что обзору мешал пышный подол моего платья. Оглянувшись и увидев меня на земле, он заохал, помог мне подняться и дальше так и поддерживал под локоток, вероятно опасаясь лишиться ценного свидетеля.