Судьба демона - страница 17

Мама встала со стула у кровати папы.

— Каспиан, как это понимать? — она взглянула на Эву, скрестив руки на груди.

— Я привел целительницу, — сказал он.

Эва не посмотрела на его маму, сняла капюшон, но не плащ. Она не собиралась задерживаться. Бригида последовала примеру матери.

Мама расправила плечи, сжала кулаки по бокам.

— Ты должен был сначала обсудить это со мной, — сказала она ему, словно Эвы и Бригиды не было в комнате.

— Зачем? Что тут обсуждать?

Ноздри мамы раздувались. Конечно, он не обсудил это с ней. После того, как она обошлась с Бригидой на Коляду, она не позволила бы Эве прийти сюда.

Но дело касалось жизни папы, и было лучше попросить прощения, чем разрешения, и избавить себя от врага в лице мамы было мудрее. Она хотя бы отвлеклась на лорда Граната.

Это было безумием. Если она вообще любила папу, она должна была хвататься за любой шанс спасти его жизнь.

— Каспиан, мы можем поговорить? Одни? — она подчеркнула последнее слово, кивнув на Бригиду и Эву.

Он не хотел причинять Бригиде неудобства или давать Эве повод отказаться.

— Эва, Бригида, прошу, простите нас.

Эва приподняла бровь, но промолчала, прошла мимо мамы и ее дрожащей челюсти. Мама подошла к нему, схватила за руку и вытащила в коридор, хлопнула за собой дверью. Он много лет не видел, как мама так срывается, и даже тогда это было редко и страшно. Но он уже не был мальчиком. Он не боялся ее.

— Чем ты думаешь, приведя ведьм в дом после того, что случилось прошлой ночью? — она сжала его руку до боли, но он игнорировал это. Он не отступит. Эва была их последней надеждой спасти папу.

Он высвободил руку.

— Я пытаюсь его спасти.

— Спасти? Та женщина была готова убить тебя за преступление, которое ты не совершал, — она махнула на дверь.

— А ты считала меня в нем виновным!

Лицо мамы стало алым, она склонилась к нему.

— Мы пытались тебя защитить. Может, однажды, когда у тебя будет ребенок, ты поймешь, что это значит, — слезы собрались на ее ресницах.

Это был очередной обман, чтобы сделать из него злодея, извратив его слова?

— Ту не знаешь, какие у них цели, но привел их сюда, к своему, — она понизила голос, — болеющему отцу? Они могут его убить, а не исцелить.

— Тогда разве стоит оставлять их наедине с ним? — спросил он.

Мама отпрянула, ее глаза были большими, она хмурилась, качая головой.

— Неблагодарный ребенок, — ее лицо стало красным, пряди ее обычно уложенных волос упали на лицо. Темные круги возникли под ее глазами.

— Если мы ничего не сделаем, он умрет. Я не готов бросить папу, и если Эва может его спасти, я буду благодарить Велеса за милосердие, а не осуждать. Ты можешь делать, что хочешь. Мне не нужна твоя помощь, — он пошел мимо нее, вернулся к папе.

Она не пошла за ним. Он сжал кулаки до боли. Он не знал, как долго стоял на пороге, ничего не видя, пока не ощутил нежную ладонь на плече. Бригида смотрела на него фиолетовыми глазами.

Ей не нужно было ничего говорить. Просто близость успокаивала горечь, гнев и сожаления. Он разжал кулаки и взглянул на спящего папу. Эва заканчивала, провела ладонями по его голове и шее, подняла его запястье, прижала большой палец к пульсу.

— Как он? Можно что-то сделать? — спросил он.

Эва выпрямилась и серьезно посмотрела на него. Холодок пробежал по спине Каспиана.

— Я сделала, что могла. Но у него осталась только неделя. Две, если повезет.

Одна неделя.

Колени Каспиана дрожали. Он упал бы, если бы Бригида не поймала его и не отвела к стулу. Он сжал голову руками.

Папе оставалось жить неделю.

ГЛАВА 6

Несмотря на протесты Бригиды, мама почти утащила ее из поместья. Они прошли по заснеженным полям, оставляя глубокие следы в свежих сугробах. Хватка мамы на ее предплечье не ослабла ни на миг. Она не видела поражение на лице Каспиана? Он был раздавлен. Она хотела обнять его, утешить так, как всегда делали мама и мамуся, когда она грустила.

Она пообещала маме, но это не значило, что она не могла попробовать переубедить ее.

— Мама, прошу, позволь остаться с ним. Ему больно, и у него никого нет.

— В деревне сейчас опасно, — выдавила мама, глядя на дом, который они проходили. — Ты не видела, как они на нас смотрели?