Судьба философа в интерьере эпохи - страница 19
4. НАУЧНОЕ КОДИРОВАНИЕ
Решающее значение для появления научного способа кодирования имели теолого-философское осознание поведенческой природы антично-христианской картины мира (Бэкон, Декарт, Гоббс), выделение с помощью принципа инерции (Буридан - логический, Галилей - поведенческий варианты) в самостоятельную, лишенную разумной составляющей область слепых автоматизмов (взаимодействие, объект), теологическое, в основном обоснование эксперимента как "вопроса" к сотворенной природе-поведению, создание института научной публикации как основного механизма отчуждения продуктов познавательной деятельности индивидов в социальное достояние. Все это - интереснейшие вопросы истории философии, науки, теории познания, но в рамках нашего изложения наиболее интересен вопрос о науке как о восстановленном способе общения, который потерял прямую сковывающую общение связь тождества с социальным поведением - с миром социальной репродукции, и возникающие по ходу анализа этого вопроса философские проблемы общения и поведения. Упоминавшаяся уже документированность процессов научно-технической революции позволяет, нам кажется, опредметить эту сторону общения и соответствующие проблемы.
Симптомом появления науки можно считать возрождение эпонимики творчества в характерной именно для научно-технической революции форме ученого "авторства" - такого способа наращивания имен творцов нашего космоса, при котором связь целостности использует не кровнородственную схему, как это было в мифе, а схему опоры, "стояния на плечах предшественников", стыковки "вкладов" по логическим основаниям выводимости, отрицания, дополнения, уточнения и т.д. Когда Гегель в поисках философского метода увидел движение качества, содержания именно в этой ползущей логической структуре целостности, обнаружил в "научном поступательном движении" схему содержательного отрицания отрицания, построил на анализе этого движения качества свою Логику, он был, безусловно, прав - подчиненная запрету на плагиат логика связи наличного и нового, переход нового в наличное и системное если не единственный, то, во всяком случае, один из предметов диалектики.
Вместе с тем предложенная Гегелем картина такого движения качества оказывается сегодня и документированной, и кардинальным образом преобразованной в центральном пункте гегелевской концепции - в самодвижении, в том самом "неудержимом, чистом, ничего не принимающим в себя извне движении", в котором система понятий должна "получить свое завершение". В "научном поступательном движении", как оно выявляется на уровне публикации - научного способа отчуждения индивидуальных вкладов в общественное достояние, - не обнаруживается имманентного этому движению абсолюта, занятого самопознанием, нет единого связующего и направляющего процесс стержня. Более того, как раз по внутреннему или внешнему расположению опор движения самодвижение абсолюта противостоит движению познания внешнего абсолюта как схоласттическое поступательное движение - научному, то есть схема Гегеля оказывается вполне применимой для схоластики, где абсолют и доказательные опоры располагаются в самой теории (Священное Писание или сумма авторитетных высказываний), но она вряд ли приемлема для научной теории, абсолюты и доказательные опоры которой располагаются вне ее.
По данным науковедов и документалистов, научное поступательное движение или, что то же, социализация нового в научной форме совершаются следующим способом: "Каждая статья возникает на фундаменте других статей, и сама, в свою очередь, становится одним из отправных моментов для следующей. Указание на источники - наиболее яркое проявление этого ученого способа кирпичной кладки" (II, с. 338-339). Но это "яркое проявление" свойственно не только науке. Тем же способом объединены, например, более 150 тыс. монографий, написанных отцами-иезуитами за время существования ордена. И научные и схоластические кирпичи-вклады связаны в целостность единым цементом ссылок, любая статья или монография есть носитель связи целостности. "Начиная" с любого такого элемента, мы можем либо пройти по ссылкам в его историю, обнаружить, что прямо или косвенно он связан со всеми предшествовавшими ему ("левыми") элементами, либо же, если нам известны ссылки на этот элемент в последующих ("правых"), пройти в будущее элемента, "оценить его роль" в данной целостности.