Судьба играет человеком - страница 4

Виталий не успел защититься, так как обеими руками держал на весу избитого студента. Он умер сразу. Мгновенно протрезвевший именинник, поняв, что он убил человека, заметался по комнате, закричал и с плачем упал на труп моего сына. Это рассказал на суде студент, которого избивал бывший десантник…

…Сергей Иванович замолчал и я увидел, что по его, заросшим щетиной щекам, катятся слезы.  Я сидел молча, жалея, что попросил его рассказать о себе. Откуда мне было знать, что он расскажет об этой трагедии. Я понимал, что ему очень тяжело вспоминать об этом, и честно говоря, не знал, что мне делать. Попросить его остановиться, пока у него не появились боли в сердце? Ждать пока он успокоится? Сидеть молча? И я решил, что надо останавливаться.

– Сергей Иванович! Всё. Заканчивайте воспоминания. Я не хочу  делать вам больно,  сказал я.

– Нет, Анатолий Ефимович, я продолжу рассказ. Только закажите, пожалуйста, ещё горячего чаю, – ответил он.

Я подозвал официантку и попросил принести нам чаю, печенье или пряников. Она принесла. Я налил чаю Сергею Ивановичу и себе, а он продолжил свой рассказ.

…Сына мы схоронили, десантнику дали пятнадцать лет колонии строго режима. Мы с женой тяжело переживали смерть Виталия. Правильно говорят, что дети должны хоронить родителей, а не родители детей.

У жены развилась тяжелейшая депрессия. Она пыталась выброситься с балкона восьмого этажа. Как мне удалось буквально в последний момент схватить её за одежду и увести в комнату, я и сам не знаю.

Психиатр пичкал её какими-то таблетками, которые не помогали. Потом назначил инъекции на ночь. Каждый вечер приезжала медицинская сестра. Я не мог её оставить ни на одну минуту без надзора.

Продукты нам покупала соседка. А потом психиатр принял решение положить её в больницу. Она находилась там почти два месяца. Перед выпиской её домой я забил двери на балкон, все окна. Но допустил ошибку – одно окно оставил не забитым, чтобы иметь возможность проветривать квартиру. Мне надо было бы заказать небольшую форточку, а окно забить. Но я, к сожалению, не сделал этого.

И когда однажды я отлучился в магазин, жена выбросилась из этого окна. Можете себе представить мое состояние? Я был виноват в её смерти, и скажу вам честно, сам хотел броситься вниз  на асфальт.

Поддержать меня тогда было некому – родители умерли, родственников нет. Что оставалось делать? И я начал топить горе в водке. Я всегда был равнодушен к алкоголю, не пил, не курил. А в тот момент меня спасала только водка.

С работы меня уволили. Денег на спиртное не было. Я начал продавать вещи, одежду жены, мебель. Никто не подсказал мне, что надо обратиться к наркологу.

Появились «друзья», которых я поил и пил вместе с ними. Потеря жены и сына не давали покоя. Кто-то украл у меня все документы на квартиру, паспорт, диплом. Унесли дипломат, в котором они хранились.

А потом вдруг появились «хозяева» нашей квартиры и выбросили меня без вещей, без документов на улицу. И снова я допустил ошибку, вместо того, чтобы искать защиту в милиции, прокуратуре, собесе, у юристов – я пошел на вокзал.

Бездомные приняли меня в свои ряды, заставив продать последнее, что на мне было. Какое-то время я бродил с ними в районе трех вокзалов, у Курского вокзала. Короче, я оказался на том самом дне, о котором когда-то хорошо писали Максим Горький и Владимир Гиляровский.

…И он снова замолчал, положил голову на стол и заплакал.

Я понимал, что надо как-то остановить его рассказ, но я не успел ничего сказать, как он продолжил свое повествование.

– Среди многих и очень разных опустившихся людей я выделил одного и подружился с ним. Его зовут Федор. Ему я отнесу вашу сумку с моими вещами и поделюсь продуктами, которые вы принесли. Он, как и я,  сторонился всяких криминальных дел, за что его бездомные недолюбливали, и тоже мечтал вырваться из этого кошмара.

– А кто он был по профессии и как оказался, как вы сказали «на дне», – спросил я.

– Он был старшим научным сотрудником в одном НИИ. Когда в автокатастрофе погибла его жена и двое детей, одному из которых было всего двенадцать лет, он, как и я, начал пить и тоже, в конце концов, оказался на одном из вокзалов. Мы уехали с ним из Москвы сюда, в Крюково, нашли коллектор теплоцентрали и живем там уже почти год.