Судьба моя сгорела между строк - страница 56

стр.

Все горело светло,
Только этого мало.
Жизнь брала под крыло,
Берегла и спасала,
Мне и вправду везло.
Только этого мало.
Листьев не обожгло,
Веток не обломало…
День промыт, как стекло,
Только этого мало.
1967

Это стихотворение стало популярным, на его слова написано несколько песен. Одна из музыкальных интерпретаций исказила смысл слов, заключающих каждое четверостишие: «Только этого мало…» На возмущенные речи друзей («Надо запретить, не разрешать это исполнять») Арсений Александрович кротко говорил: «Ничего, не важно. Пусть поет». Стихотворение уже жило самостоятельной жизнью и «не заключало» в себе автора…

Арсений Тарковский на вечере в библиотеке им. Чехова. Москва, февраль 1972 года

* * *

В семидесятые годы вышли две поэтические книги Тарковского: «Стихотворения» (1974) и «Волшебные горы».

В 1976–1977 годах создан цикл стихотворений «Пушкинские эпиграфы» — четыре стихотворения, объединенные не только самими эпиграфами — строками из Пушкина, но и пушкинскими образами и цитатами внутри стихов. Четыре стихотворения — о душе, о творчестве, о смысле жизни. В статье «Высота духа»[52] Арсений Тарковский пишет:

«Пушкин — это то, что помогает мне жить, держит меня на земле в мои преклонные лета. Это самая глубокая, самая сокровенная и драгоценная частица моей души. Его стихи, строфы, строки неумолчно звучат в памяти моей, в моем сердце. И никакие жизненные невзгоды, бури, потрясения не в силах меня этого лишить, а если бы такое как-то вдруг случилось, мне кажется, я уже не смог бы ступать по земле, дышать… Ведь Пушкин для меня живой, он рядом. В трудную минуту жизни я всегда чувствую его локоть, локоть друга, брата, наставника, мудреца… В его творениях, в высоте его духа я ищу и нахожу для себя ответы на трудные вопросы бытия. Он ведь постигал и провидел все — от повседневного до вселенского, от глубинных изгибов души человеческой до судеб народов. И я всегда учился и учусь у него, это он потребовал от меня строгости к себе — лучше мало, да лучше, потребовал строгой строфики, строгой рифмы… И мне уже иначе нельзя…»

Удивительные вещи творились в советских издательствах! В 1983 году редактор издательства «Современник» требовала от автора цикла снять пушкинские эпиграфы. Пушкинские строчки, предваряющие стихи Тарковского, удалось отстоять друзьям поэта.

Пушкинские эпиграфы

I
>Спой мне песню, как синица
>Тихо за морем жила…
>«Зимний вечер»
Почему, скажи, сестрица,
Не из Божьего ковша,
А из нашего напиться
Захотела ты, душа?
Человеческое тело
Ненадежное жилье,
Ты влетела слишком смело
В сердце тесное мое.
Тело может истомиться,
Яду невзначай глотнуть,
И потянешься, как птица,
От меня в обратный путь.
Но когда ты отзывалась
На призывы бытия,
Непосильной мне казалась
Ноша бедная моя, —
Может быть, и так случится,
Что, закончив перелет,
Будешь биться, биться, биться —
И не отомкнут ворот.
Пой о том, как ты земную
Боль, и соль, и желчь пила,
Как входила в плоть живую
Смертоносная игла,
Пой, бродяжка, пой, синица,
Для которой корма нет,
Пой, как саваном ложится
Снег на яблоневый цвет,
Как возвысилась пшеница,
Да побил пшеницу град…
Пой, хоть время прекратится,
Пой, на то ты и певица,
Пой, душа, тебя простят.
1976
II
>…Как мимолетное виденье,
>Как гений чистой красоты…
>«К…»
Как тот Кавказский Пленник в яме,
Из глины нищеты моей
И я неловкими руками
Лепил свистульки для детей.
Не испытав закала в печке,
Должно быть, вскоре на куски
Ломались козлики, овечки,
Верблюдики и петушки.
Бросали дети мне объедки,
Искусство жалкое ценя,
И в яму, как на зверя в клетке,
Смотрели сверху на меня.
Прислав сердечную тревогу,
Я забывал, что пела мать,
И научился понемногу
Мне чуждый лепет понимать.
Я смутно жил, но во спасенье
Души, изнывшей в полусне,
>Как мимолетное виденье,
Опять явилась муза мне,
И лестницу мне опустила,
И вывела на белый свет,
И леность сердца мне простила,
Пусть хоть теперь, на склоне лет.
1976
III
>Что тревожишь ты меня?
>Что ты значишь…
>«Стихи, сочиненные ночью
>во время бессонницы»
Разобрал головоломку —
Не могу ее сложить.
Подскажи хоть ты потомку
Как на свете надо жить —
Ради неба, или ради
Хлеба и тщеты земной,
Ради сказанных в тетради