Судьба первого взвода - страница 13

Оуэн нахмурился, припоминая, что ему доводилось слышать о планете Грендель и легендарных Склепах Спящих.

– Неудивительно, что мы не обнаружили никаких следов первобытных обитателей этой планеты. Должно быть, все они преобразовались в Спящих и запечатали за собой свои Склепы в ожидании какой-то опасности. Но что... – Оуэн посмотрел на святую Беа. – Что могло быть настолько страшным, настолько опасным, чтобы представители целого вида превратились в бездумные машины для убийства?

– Это не могут быть ни хайдены, ни ИРы с Шаба, – пробормотала святая Беа, копаясь во внутренностях гренделианина обеими руками. – Склепы возникли за столетия до их появления. Что же до иномирян-насекомых, то они не продержались бы против Гренделианских чудовищ и пяти секунд. Но кто же тогда?

– «Возрожденные»? – предположил Оуэн.

– Кто бы или что бы ни было тому причиной... – святая Беа выпрямилась и с громким чавкающим звуком вынула руки из потрохов чудовища, – но мне всегда казалось, что эти гренделиане слишком уж мерзкие, чтобы быть правдой.

Она вытерла руки о салфетку, которую тут же швырнула в ведро с внутренностями.

– Это... какая-то насмешка над Господом, злобная пародия на его творения. Они уничтожили в себе нравственное чувство, способность выбирать между добром и злом и сделали это исключительно во имя выживания.

– Может быть, у них не было выбора, – предположил Оуэн. – Может быть, они пошли на это, чтобы обеспечить выживание не себе, а тем биологическим видам, которым предстояло явиться им на смену. То есть пожертвовали собой во благо жизни и разума. Не суди о них слишком сурово, мать Беатрис. Мы не знаем, с какими формами и глубинами зла им пришлось столкнуться. Суровые времена нередко вынуждают к непростому выбору.

– Хорошенькое дело – ты читаешь мне лекцию о терпимости, – усмехнулась святая Беа.

Оуэн невольно улыбнулся:

– Что ж, мать Беатрис, спасибо за то, что пригласила меня на это маленькое представление. Зрелище удалось: редко случается увидеть что-либо столь же тошнотворное. Давай теперь на некоторое время воздержимся от подобных показов.

Святая Беа пожала плечами:

– Похоже, это выбило тебя из седла, а?

– Почти. Причем в самом буквальном смысле: никогда не чувствовал себя таким разбитым.

Дверь позади них с грохотом распахнулась, и в помещение, пошатываясь, вошел прокаженный. Его фигура была скрыта, как и у других больных, бесформенным серым плащом с низко надвинутым капюшоном. Но он отличался от прочих небольшим, едва достигавшим пяти футов, ростом и странной разболтанной походкой, словно в нем разладился какой-то внутренний механизм. Из-под плаща вынырнула серая трехпалая рука с отслаивающейся кожей и, помахав Оуэну, тут же убралась обратно. Прокаженный откашлялся и сплюнул: мокрота, вылетев из-под капюшона, шлепнулась на пол лазарета. Он заговорил, и голос его удивил жуткой смесью акцентов и тембров.

– Лорд Оуэн Великий, в коммуникационный центр для ты поступило сообщение. Срочно, важно, безотлагательно! Слово таков я есть немедленно привести тебя в центр, для подробность и приказ есть. Ты приходишь сейчас, или тебя рвать на части. А почему ты все еще стоящий там?

Оуэн заморгал и взглянул на святую Беа, которая приветливо кивнула маленькому воинственному посланцу.

– Спасибо, Вон. Прямо в точку. Оуэн, ступай с ним... или с ней. Думаю, тебе и вправду не помешает ознакомиться с этим посланием.

Низкорослая фигурка нетерпеливо покачивалась, издавая булькающие звуки.

– С ним или с ней? – переспросил Оуэн.

– От Бона на этот счет информации не поступало, а я, со своей стороны, не считала нужным вдаваться в столь малозначительные подробности, – пояснила святая Беатрис. – А теперь отправляйтесь-ка оба в коммуникационный центр. Вприпрыжку, как кролики!

– Моя не прыгать! – надменно заявил Вон. – Моя иметь достоинство, с которым надо считаться, а вот пальцев на ноги, наоборот, не иметь. Двигайся, Охотник за Смертью, или я будет показать тебе свои бородавки.

– Показывай лучше дорогу, – пробурчал Оуэн. – Иди впереди, а я за тобой. Уж, надо думать, не отстану.

– Этак многие говорить, – откликнулся Вон.