Судьба - страница 29
Шоббат открыл глаза. Он не выходил на охоту, пока не наступала глубокая ночь, но что-то потревожило его отдых. Он принюхался к открытому пологу палатки. Лагерь спал. Он несколько раз глубоко втянул носом. Мешали ароматы дымящегося дерева и обуглившегося мяса, но он учуял шедший от стены запах недавно пролитой крови. Не отрывая глаз от возвышавшейся темной массы, он обошел спящую Адалу и стал красться к каменной пирамиде. Запах крови становился тем сильнее, чем ближе он подходил. Его уши вертелись вперед-назад. До него донеслись звуки, звуки не из спящего лагеря кочевников: скрип кожаной сбруи, глубокое дыхание движущихся коней, и, дважды, приглушенный звон металла по металлу.
Одним прыжком он оказался на верхушке стены. Было какое-то движение на северо-западе. Сквозь проход проникала вереница темных фигур. Хотя они были завернуты в плащи и шарфы, острое звериное зрение Шоббата уловило предательское мерцание металлических доспехов. Шли эльфы. Он запрокинул голову и завыл.
Адала тотчас проснулась. Она взглянула на стену, ожидая увидеть четырех часовых. Вместо них она увидела силуэт зверя в бледном звездном свете. Он скакал взад-вперед и завывал, точно совершенно свихнулся. Она вскочила и подбежала к прикрытому костру. Она швырнула несколько горстей стружки на слабо мерцавшие угли. Хворост вспыхнул.
Тотчас стала видна вереница людей. Они шли пешком, ведя своих коней. Нет, не людей: лэддэд!
«По коням! По коням!» — закричала Адала. — «Лэддэд здесь!»
Она бежала по лагерю, поднимая всех на ноги и вновь разжигая все костры, что только могла. Утомленные дневной работой, большинство людей не озаботились прикрыть костры; ничего не осталось, кроме погасшей золы. Одурманенные сном, ее люди находились в смятении. Они неуверенно двинулись по слабо освещенному лагерю к своим коням, но были вынуждены остановиться, когда с ночного неба им под ноги хлынул дождь стрел. Они были отрезаны от своих животных.
Эльхана видела, как полукруг палаток расцветает огнями, и поняла, что внезапность упущена. Дальше стало еще хуже. Самар поспешил назад с жутким докладом. Портиос приказал кавалерии атаковать. Он намеревался раз и навсегда уничтожить сторонников Адалы. Эльхану и всадников на грифонах охватил ужас, но Самар не заметил колебаний среди кавалеристов. Пробивавшие себе путь в Инас-Вакенти сквозь орды беспощадных кочевников, эльфы безо всяких угрызений совести подчинились жестокому приказу своего предводителя.
Всадники на грифонах взлетели. Эльхана повела их прямо к несущимся во весь опор воинам, надеясь предотвратить резню. Грифоны приземлились среди водоворота схватки. Воспользовавшись их вмешательством, многие кочевники бежали, побросав все, кроме одежды, что на них была, устремившись в пустыню.
Портиос большими шагами двигался сквозь расстроенный строй кавалерии, его рваная ряса цеплялась за ноги.
«Что ты делаешь?» — спросил он.
«Что ты делаешь?» — ответила Эльхана, с бледным как алебастр лицом. — «Лучники отрезали их от их коней. Ты мог ускакать и оставить их позади. Зачем было атаковать?»
«Мертвые люди не болтают».
Разъяренная Эльхана дернула поводья, и Чиза стала на дыбы. Ближайшие кони бросились врассыпную. Портиос не дрогнул. — «Если у тебя не хватает духу для такой войны, можешь присоединиться к Королю-Марионетке», — резко сказал он.
Она посвятила несколько секунд тому, чтобы успокоить своего раздраженного грифона, используя это время, чтобы самой вернуть самообладание, а затем заявила: «Я иду с тобой, Портиос, как твоя жена и твоя совесть. Не старайся избегать меня в качестве любой из этих ролей!»
Эльфы были так увлечены противостоянием между мужем и женой, что никто не заметил крадущегося вдоль стены Шоббата. Когда внезапно налетели золотые грифоны, Шоббат распростерся на камнях и застыл на месте, чтобы не быть разорванным на части их мощными когтями. Затем он снова двинулся, решившись напасть. Его целью была не женщина лэддэд верхом на одном из ужасных грифонов, а эльф в маске перед ней. Его голос звенел холодной властностью, как и голос отца Шоббата, хана. Тот в маске явно был вождем