Судьбой приказано спастись - страница 8

– Не обижайся, что я забрал твоего сына.

С думами о женщине и судьбе её семьи, он уже собирался уходить с места катастрофы, как вдруг его остановил необычный звук.

– Это ещё что такое? – теряясь в догадках, недоуменно произнес Святослав.

Он пошел на звук и увидел, как с куста, задевая струнами за ветви и печально звеня, медленно сползает гитара. Чего-чего, а такого Святослав никак не ожидал увидеть после столь разрушительной гибели самолёта…

– Откуда ты взялась? – обращаясь к ней как к живому существу, еле слышно проговорил человек. – Ну что ж… Пойдём и ты с нами ради компании. Не оставлять же тебя здесь…

Подняв гитару, он перекинул ремень через плечо и, не оглядываясь, покинул это унылое место. Внимательно наблюдавшему за ними Уво тоже нечего больше было делать на месте трагедии.

Так они и ушли со связавшей их невидимыми узами поляны – человек с гитарой на плече, заботливо прижимающий к себе младенца, и огромный, совершенно дикого вида волосатый мужчина-великан с задумчивым выражением на вполне человеческом лице.

Глава 2

Свят, Свят, Свят…

В ИТК, исправительно-трудовой колонии, а в просторечии – на зоне, шёл самый обычный серый, будничный день. От других он отличался только тем, что был банным – осуждённых запускали в душевую. Ожидая своей очереди на помывку, Святослав и его сосед по нарам, Валентин Николаевич, отсидевший уже немалый срок, задержались в раздевалке. Они уже поднялись, чтобы двинуться в душевую, когда в раздевалку ворвался один из осужденных:

– Художнику – кранты! Кто-то его на перо поставил! – заполошно выкрикнул он. И, покопавшись в карманах своей робы, снова убежал в душевую. Святослав дёрнулся было следом, но был остановлен быстро оценившим ситуацию Валентином.

– Стой, Свят! – у пожилого зэка заблестели глаза.

– Ты чего на меня так уставился? – не понял причину задержки Святослав.

– Слышал, что он сказал? Художника – на перо! А Художник-то ведь ты, Свят…

До Святослава начала доходить нелепость сказанного пробежавшим сидельцем – его только что зарезали! На зоне именно его все звали Художником. Это ввергло Свята в оцепенение. Но Валентин, в отличие от молодого друга, моментально понял, в чём дело, и сумел оценить ситуацию совсем с другой стороны. Сказался немалый опыт пребывания на зоне: такие случаи бывают раз в жизни. Сейчас или никогда!

– Свят, слышал – это что, выходит, Фазана завалили? Вы же с ним похожи, как близнецы! А он завтра должен быть на воле. Смекнул?

В голове у младшего друга что-то щёлкнуло, и он с иронией проговорил:

– Валентин, ты в детстве Дюма не слишком увлекался? «Графом Монте-Кристо»? Я не Дантес, а ты не аббат Фариа, и здесь российская зона, а не остров Иф!

Однако Валентин шутки не принял, да и не попадалась ему в деревенском довоенном детстве книга про мстительного графа. Поэтому он не без раздражения скороговоркой отрезал:

– Слушай, Свят, не знаю я, про какой ты остров говоришь, и про какого там графа Монтекриста. Это сейчас не важно. Главное, выйти отсюда, и поэтому сейчас делай то, что скажу, а всё остальное я возьму на себя.

У Святослава не было оснований не верить старому зэку. Тот знал здесь все ходы и выходы, знал, на какие кнопки нажимать, чтобы дело пошло по проложенному им руслу. Тем более что верить Валентину Свят очень хотел – за его словами стояла свобода…

– Давай скорей надевай его робу. Вон она висит, – торопил Валентин. – Хорошо, что Фазана в бане вальнули.

Валентин быстро сорвал её с крючка и сунул в руки Свята одежду покойника. Это того немного напрягло, – одежда пахла ещё живым человеком, но потом Святослав решил, что Фазану уже всё равно, и начал быстро переодеваться.

– Но тебе придётся немного потрудиться, – продолжал Валентин, – надо будет быстро научиться подделывать его подпись. Это, я надеюсь, ты легко сделаешь, Художник ты всё-таки что надо. А сейчас самое трудное: с этого момента начинай изображать сутулость и дёргай левой кистью, а то вмиг подставишься.

Святослав сделал робкую попытку подражания манерам Фазана. Это оказалось не так уж сложно – нужно было лишь не забывать об опущенных плечах и присогнутой спине. А тик левой руки был столь характерен, что для его повторения актерские способности были не нужны. Но все вместе составляло определенный образ, присущую именно Фазану моторику движений, и над этим стоило поработать.