Судьбы прикосновенье - страница 20

Нет, это невозможно. Еще недавно он хвастливо заявил ей, что находится в отличной форме. И это была правда. Он сделал все, чтобы полностью оправиться после ранения. Трижды в неделю он совершал пробежки по пять миль, тренировался, занимался физической работой на ферме — уходом за скотиной, чисткой конюшни, мелким ремонтом дома и ограды… Если он смертельно болен, они не имеют права не сказать ему этого! Впрочем, так не бывает, чтобы здоровый человек, проснувшись утором, вдруг оказался смертельно больным из-за какой-то дурацкой головной боли.

Он сел, то тут же почувствовал, как все плывет перед глазами. Неужели это серьезней, чем он считает?

— Что со мной? Да скажите ж наконец, черт побери! Что сказали врачи?

— Это… это…

— Ветряная оспа, мистер Брайан, — раздался голос, и, отодвинув занавеску, заменявшую дверь, в бокс вошел с усталым видом молодой врач в зеленом больничном халате. Он с одобрением окинул взглядом Бетти, посмотрел на висевшую на спинке кровати карту больного и, вынув из кармашка градусник, снял с него стерильную обертку и сунул его Расселу в рот, благо тот был широко открыт от удивления.

— Таков, по крайней мере, наш предварительный диагноз. Я — доктор Шнейдер. Как сообщила нам миссис Гринуэй, у вас был контакт с источником инфекции две недели назад. В таком случае у вас классическая форма протекания болезни.

Говоря это, он делал какие-то пометки в больничной карте и поэтому не заметил, какими взглядами обменялись в это время Рассел и Бетти: в его взгляде был испуг, а в ее — вина.

— Вы чувствуете слабость? — спросил врач, а когда Рассел кивнул, тут же внес запись в карту. — Головная боль? — еще кивок и запись в карту. — Гм, — удовлетворенно хмыкнул доктор Шнейдер, — а теперь осмотрим вас.

Он откинул с груди Рассела простыню и, расстегнув пижаму, стал внимательно разглядывать кожу на груди, затем, велев поднять руки, осмотрел кожу под мышками. Не ограничившись этим, он стал пять Расселу живот, щупать печень и, попросив перевернуться, легонько постучал пониже поясницы, проверяя состояние почек.

— Так-так… — тихонько приговаривал он, а затем, приподняв, но не откидывая, простыню с нижней части тела больного, продолжил осмотр.

— Как давно вы были ранены в бедро, мистер Брайан? — спросил он.

Глаза Рассела и врача встретились.

— Пять месяцев назад.

— Рана хорошо зарубцевалась. Военные действия? Или охрана правопорядка?

Хотя эти вопросы были заданы как бы между прочим, взгляд доктора был серьезен.

Рассел знал, что Бетти ловит каждое слово и поэтому ответил как можно тише:

— Государственная служба. Но теперь я в отставке, доктор. Я стал простым фермером в штате Коннектикут.

— У вас отличная физическая подготовка, — почти с завистью сказал доктор Шнейдер, опуская простыню, и смущенно добавил: — А я вот корплю над учебниками. Моя подружка говорит, что у меня не мускулы, а желе.

Все это он сказал очень тихо и доверительно, чтобы не слышала Бетти.

Взяв Рассела за подбородок, врач повернул его голову влево и вправо, осмотрел кожу за ушами и на голове. Закончив осмотр, он вынул градусник, посмотрел на него, снова хмыкнул и сделал запись в карте.

— Бесспорно, это ветряная оспа в своем типичном проявлении, — сказал доктор Шнейдер почти радостно. — Все симптомы налицо — высокая температура, чувство усталости, головная боль. На отдельных участках кожи имеются высыпания пока в виде красных пятен, но есть уже пузырьки. Судя по тому, как вам худо, болезнь в самом разгаре. Хорошо, что миссис Гринуэй с вами. Вам потребуется уход.

Первым побуждением было вскочить и дать молодому нахалу хорошую взбучку, но Рассел сдержал себя и почти спокойно заявил, что болел ветрянкой, когда ему было пять лет.

— Я хорошо помню это. У меня распухла шея, и я был похож на раздувшегося от важности поросенка.

— Понятно, — весело воскликнул доктор Шнейдер.

— Что — понятно? — испуганно спросил Рассел.

Раз доктор принимает такой веселый вид, значит, дела больного плохи.

— Судя по описанным вами симптомам, у вас была не ветрянка, — снисходительно и беззаботно произнес врач. — В ваши пять лет вы болели свинкой.