Суккуба - страница 11
– Чего ты сделаешь, дурища?! Заявление?! Я тебе, сука, покажу заявление! – Сергей Петрович зло ощерился, а потом вдруг с размаху хлопнул Таню по щеке так, что у девушки зазвенело в ушах и перед глазами поплыли красные пятна – Будешь кобениться, ты вообще отсюда не выйдешь своими ногами! Потом прикопаю за городом, и все! Искать никто не будет! Заявление она подаст, сука! Иди сюда! Быстро!
Директор схватил Таню за волосы, дернул к себе, она опрокинулась вперед, и уткнулась головой ему в колени. Глаза сразу наполнились слезами – было не только больно, но еще и унизительно. Никогда и никто с ней так не обращался! Домашняя девочка, не шлюха какая-нибудь, как он смеет?!
Таня попыталась вырваться, замахала руками – то ли пытаясь ударить, то ли чтобы оттолкнуться от дивана и убежать, но рука насильника была поистине стальной – оторвать ее можно только вместе со скальпом. Танины пышные волосы с прической «каре» сыграли с ней злую шутку.
«Не зря военные бреются налысо!» – мелькнула у нее дурацкая мысль, и тут же унеслась в потоке отчаяния и страха. А еще – ярости, такой ярости, которой она не испытывала никогда в жизни!
– Пусти, сука! Пусти, гад! – Таня завопила так, что ее должно было стать слышно не то что в коридоре – на противоположной стороне улицы – Тварь! Пидор! Ублюдок!
– Я – пидор?! – рука директора снова хлестнула ей по лицу, и рот наполнился соленой кровью – Я щас тебе покажу, какой я пидор! Соси, сука, ну?! Соси!
Сергей Петрович сдернул с себя шорты, оставшись в одной майке, так же держа Таню одной рукой за волосы на затылке, левой рукой схватил член, уже эрегированный, торчащий вперед в «боевой готовности», и снова уткнул Танино лицо себе в пах, оставляя на волосатой ляжке следы крови из разбитой девчачьей губы. Член уперся в Танины губы, раздвинул их – твердый, с сизой, кисло пахнущей головкой, но дальше стиснутых зубов само собой не пошел, что привело директора в неистовую ярость.
– Соси, сука! Раздвинула зубы, тварь, а то щас их выбью! И попробуй мне только укусить – я тебе глотку порву! Я тебя закопаю живьем, гнида ты колхозная! Соси, блядь! Быстро!
Таня сама не поняла, что на нее нашло. Она вдруг раскрыла рот, впуская член до самой глотки, а когда Сергей Петрович облегченно вздохнул, дергая тазом и стараясь просунуть головку как можно дальше, прямо в пищевод, сжала свои белые острые зубы с такой силой, что ей мог позавидовать и волчий капкан.
Вот теперь уже вопил сам Сергей Петрович. А Таня, будто впав в безумие, рвала его несчастный член зубами, рыча, как волчица. Затем схватила насильника за мошонку, прямо за крупные, перекатывающиеся в руке яйца и рванула, дернула, что было сил, выворачивая, выкручивая горячие, упругие шары! Так, что в мошонке что-то хрустнуло и оторвалось! Сергей Петрович потерял сознание.
Таня выплюнула изо рта кровь – свою, перемешанную с кровью насильника, вытерла губы запястьем, отерев его потом о бежевую кожу дивана. Быстро натянула на себя трусики, платье, подхватила сумочку, бросилась к дверям. Оглянулась на бесчувственного директора, истекающего кровью на мохнатом белом ковре, ужаснулась содеянному, но тут же закаменела лицом и выбросив из головы лишние мысли, сосредоточилась на том, о чем сейчас нужно думать. А именно – как избежать расплаты. То, что она последует – это определенно. И что теперь делать? Дома ее найдут, точно. Вернее – не дома, а на съемной квартире. Она давала адрес квартиры. Потребовали – вот и написала, где ее искать.
И у троюродного дяди найдут – спросили, есть ли родственники в Москве – она взяла, и выложила! Дура! Ну кто же знал, что так все закончится?!
А может, не будут искать? Вообще-то он ее пытался изнасиловать! Закон должен быть за нее, за Таню!
И тут же поняла – закон не для таких, как она, «понаехавших». Закон вот для этого бугая, развалившегося на полу и вывалившего свой сизый, распухший, окровавленный член!
Да, недурно ему досталось! Перегрызть не перегрызла, но понадкусывала как следует! Теперь сто раз подумает, прежде чем совать свой поганый отросток в рот незнакомой девушке! И знакомой – тоже. Долго будет ее помнить!