Сулла - страница 88

стр.

– Ты так полагаешь, Сципион?

– Сулла не маленький. Он знает закон. Притом прекрасно.

– И что же? – спросил Марий.

– Он должен распустить свое войско. Тотчас по прибытии на Италийскую землю.

– Должен?! – злорадно процедил сквозь зубы Марий.

– Да.

– Эта лиса распустит свое войско?

– А почему бы и нет? – удивился Сципион. – Если каждый полководец, возвращающийся из похода, будет разгуливать по нашей земле со своим войском – что из этого получится?

– Ясно что! – выкрикнул Марий. – Эта лиса наплюет на закон и явится в Рим со всем своим войском. Вот что получится, если мы не преградим ему путь!

Сципион не соглашался с ним:

– Позвольте, что же это будет, если каждый…

Марий перебил его:

– Это не каждый. Это – Сулла! Понимать надо!

Норбан молча слушал их. Сципион понемногу сердился. И это было странно.

– Не понимаю, – говорил он, – вы хотите вызвать Суллу на бой или он сам угрожает?.. Может, написал он письмо? Может, передал он свою угрозу через кого-нибудь?..

– Разве мало тебе убийства Фимбрия?

– Не убийства, а самоубийства. Это разные вещи, Марий.

– Послушай, Сципион: а кто довел Фимбрия до самоубийства?

– Я полагаю, что его посылка в Малую Азию была ошибкой…

Марий разгневанно вскочил с места.

– Ты веришь этому Сулле?! – вскричал он. – Ты – сулланец? Я не пойму тебя! Ты популяр? Или, может быть, стал оптиматом?

Сципион покраснел:

– Прошу без оскорблений! Видят боги, я никому не служу, служу только Римской республике. Прежде чем решить что-либо, я хочу знать истинные намерения Суллы. Разве это не логично с моей стороны?

Марий схватился за голову: столь наивными казались ему рассуждения Сципиона. И это он высказал в довольно резкой форме. Однако Норбан остановил его:

– Марий, не горячись чрез меру: Сципион обязан знать то, о чем спрашивает.

Марий ворчит:

– Ну и пусть себе знает! Кто мешает ему?

Норбан пытается примирить своих друзей. Он вполне понимает Мария. Его страстное желание поскорее уничтожить Суллу не требует особых обоснований. Но ведь и Сципион прав, желая точнее разобраться в намерениях Суллы. Сулла не присылал никаких писем относительно своих будущих планов. И на словах ничего не передавал на этот счет…

– А его предложение выступить перед сенатом и дать ему отчет? – спросил Сципион.

– Это все пустое…

– Почему, Марий?

– Потому что он – лиса.

– Это еще не доказательство.

– Лиса и негодяй, – уточнил Марий. – Этот родовитый патриций презирает нас всех.

Сципион сказал тихо, почти умоляюще:

– Я хочу понять кое-что… Имею я на это право как консул? Или нет? Мне не вполне ясны взаимоотношения с этим Суллой. Я заявляю, что готов идти против него войною. Но…

– Объясни ему, – сказал Марий Норбану, едва сдерживая гнев.

Норбан сказал Сципиону:

– Мне кажется, все ясно: Сулла не распустит свое войско. Если в настоящее время модус вивенди определяется нашим законом, традицией и ясно выраженной волей сената, предлагающего распустить войско Суллы, а полководцу явиться на Капитолий с докладом, то молчание Суллы, его увертки создают новую ситуацию…

К чему могла привести подобная беседа? Ни к чему. Но это не устраивало Норбана. На его взгляд, требовался монолит в стане, где он состоял не последним солдатом. О трещине в отношениях между друзьями, стоящими против Суллы, не могло быть и речи. Монолит надо сохранить любыми средствами. И он предложил некий компромисс, который явствовал из следующих слов:

– Давайте предположим худшее: Сулла не подчинится закону, не распустит войска, а пойдет на Рим, как он это уже сделал пять лет назад. Подчеркиваю, – он обратил взор на Сципиона, – это и мое предположение и предложение одновременно: если Сулла вознамерится идти на нас, то мы должны преградить ему дорогу. Высадится он, может быть, даже в Остии. Да, да, на это у него хватит нахальства. Давайте сосредоточим наше войско где-нибудь близ Вольтурна или Синуэссы. Или близ Капуи… На всякий случай. Так будет надежнее.

Норбан вопросительно посмотрел на Сципиона, потом на Мария.

– Согласен! – сказал Марий.

– Ну что ж… – сказал после некоторого размышления Сципион.

Норбан поблагодарил их за общее согласие и обещал провести этот план в жизнь.