Сумасшедший по фамилии Пустота - страница 27
Последнюю фразу Толстой произнес таким сухим и официальным голосом, что стало почти по-настоящему страшно.
— Да, съездил дядя в командировочку…
Это сказал Коля, совсем маленький мальчик — младше остальных на год или два. Правда, он не выглядел младше, потому что носил огромные роговые очки, придававшие ему солидность.
— Теперь ты рассказываешь, — сказал ему Костыль. — Раз первый заговорил.
— Сегодня такого уговора не было, — сказал Коля.
— А он вечный, — ответил Костыль, — давай, не тяни.
— Лучше я расскажу, — сказал Вася. — Про синий ноготь знаете?
— Конечно, — отозвался шепот из другого угла. — Кто ж про синий ноготь не знает.
— А про красное пятно знаете? — спросил Вася.
— Нет, не знаем, — ответил за всех Костыль, — давай.
— Раз приезжает семья в квартиру, — медленно заговорил Вася, — а на стене — красное пятно. Дети его заметили и позвали мать, чтоб показать. А мать молчит. Сама так смотрит и улыбается. Дети тогда отца позвали. «Смотри, — говорят, — папа!» А отец матери очень боялся. Он им говорит: «Пошли отсюда. Не ваше дело». А мать улыбается и молчит. Так спать и легли.
Вася замолчал и тяжело вздохнул.
— Ну и что дальше было? — спросил Костыль через несколько секунд тишины.
— Дальше утро было. Утром просыпаются, смотрят — а одного ребенка нет. Тогда дети подходят к маме и спрашивают: «Мама, мама, где наш братик?» А мать отвечает: «Он к бабушке поехал. У бабушки он». Дети и поверили. Мать на работу ушла, а вечером приходит и улыбается. Дети ей говорят: «Мама, нам страшно!» А она опять так улыбается и говорит отцу: «Они меня не слушаются. Выпори их». Отец взял и выпорол. Дети даже убежать хотели, только их мать чем-то таким накормила на ужин, что они сидят и встать не могут…
Раскрылась дверь, и все мы мгновенно закрыли глаза и притворились спящими. Через несколько секунд дверь закрылась. Минуту Вася выждал, пока в коридоре стихнут шаги.
— На следующее утро просыпаются — смотрят, еще одного ребенка нет. Одна только маленькая девочка осталась. Она у отца и спрашивает: «А где мой средний братик?» А отец отвечает: «Он в пионерлагере». А мать говорит: «Расскажешь кому — убью!» Даже в школу девочку не пустила. Вечером мать приходит, девочку чем-то опять накормила, так что та встать не могла. А отец двери запер и окна.
Вася опять затих. На этот раз его никто не просил продолжать, и в темноте было слышно только дыхание.
— А потом другие люди приходят, — заговорил он опять, — смотрят, а квартира пустая. Прошел год, и туда новых жильцов вселили. Они увидели красное пятно и подходят, разрезали обои — а там мать сидит, вся синяя, крови насосалась и вылезти не может. Это она все время детей ела, а отец помогал.
Долгое время все молчали, а потом кто-то спросил:
— Вась, а у тебя кем мама работает?
— Не важно, — сказал Вася.
— А у тебя сестра есть?
Вася не отвечал — видно, обиделся или заснул.
— Толстой, — сказал Костыль, — давай еще что-нибудь про мертвецов.
— Знаете, как мертвецами становятся? — спросил Толстой.
— Знаем, — ответил Костыль, — берут и умирают.
— И что дальше?
— Ничего, — сказал Костыль, — как сон. Только уже не просыпаешься.
— Нет, — сказал Толстой, — я не про это. С чего все начинается, знаете?
— С чего?
— А с того, что сначала слушают истории про мертвецов. А потом лежат и думают: а чего это мы истории про мертвецов слушаем?
Кто-то нервно хихикнул, а Коля вдруг сел в кровати и очень серьезно сказал:
— Ребята, кончайте.
— Во-во, — с удовлетворением сказал Толстой, — так и становятся. Главное, понять, что ты уже мертвец, а дальше все просто.
— Ты сам мертвец, — неуверенно огрызнулся Коля.
— А я не спорю, — сказал Толстой. — Ты лучше подумай, почему это ты вдруг с мертвецом разговариваешь?
Коля некоторое время думал.
— Костыль, — спросил он, — ты ведь не мертвец?
— Я-то? Да как тебе сказать.
— А ты, Леша?
Леша был Колин друг еще по городу.
— Коля, — сказал он, — ну ты сам подумай. Вот жил ты в городе, да?
— Да, — согласился Коля.
— И вдруг отвезли тебя в какое-то место, да?
— Да.
— И ты вдруг замечаешь, что лежишь среди мертвецов и сам мертвец.
— Да.
— Ну вот, — сказал Леша, — пораскинь мозгами.