Сумеречный город - страница 4

– Зельгард. – Комендант сжал ладони в приветственном жесте.

Это был высокий, худощавый мужчина с чуть покатой спиной и большим шрамом, наискось разрезавшим правую щеку – ото лба, через бровь, к самой шее.

Представившись, я сказал, что в Харгое местный распорядитель попросил меня передать в Багульдин служебные письма.

– Вот.

– Почему именно вас? – Зельгард взял конверты, но даже не посмотрел на них, сразу протянул всю пачку вестовому.

– Распорядитель сказал, что не хочет рисковать своими людьми.

– Разумно, – кивнул комендант, при этом даже не улыбнулся.

Помимо сигв на оголенном правом плече, я заметил у него узорчатую сигву на правой кисти – там красовалась рассеченная клинком Большая луна.

Личная встреча со мной Зельгарду потребовалась только для того, чтобы расспросить меня о дороге, о том, что я видел или чувствовал в тумане. Его беспокоило состояние дорог на косогоре и видимость на подъезде к Багульдину. Его вопросы в основном были понятными и логичными, однако некоторые из них прозвучали странно.

– Значит, вы ехали в тумане трое суток?

– Да.

– Трое суток… И много вас там было?

– Я… ехал один. Только я и лошади.

– Это понятно. – Зельгард нахмурился. – Я говорю, часто ли вы уходили?

– Ну… – Я растерянно пожал плечами. – Там не было съездов и…

– Неужели непонятно, что я про фаитов! – Комендант отчего-то разозлился. Помедлив, усмехнулся без улыбки и уже спокойнее спросил: – Или вы себя отпустили? Что, рука не поднялась?

Я опять пожал плечами. Вспомнил безумного привратника с его не менее странными вопросами. Хотел искренне признать, что ничего не понимаю, но тут послышались торопливые шаги. Несколько человек явно бежали по коридору к приемному залу, о чем-то перекрикиваясь между собой. Комендант обернулся к открытым дверям, возле которых сейчас стояло три стражника.

Шаги приближались.

– Что там? – Зельгард посмотрел на вестового.

Тот лишь качнул головой.

– Саир![4] – В зал вбежали двое стражников, которых я уже видел ранее. Чуть запыхавшись, они облизывали сухие губы. – Саир!

– Что там? – сухо бросил Зельгард.

– Саир! Ваша жена.

– Что?

– Опять пыталась бежать.

– Проклятье… – Комендант сжал кулаки. – Где она?

– Мы ее поймали в винном погребе. Там и сумка лежала с вещами, – торопливо отчитался первый стражник.

– Как и в прошлый раз, – кивнул второй. – Вы тогда хорошо придумали…

– Жива?

– Саир, вы сами просили…

Комендант махнул рукой:

– Ведите сюда.

Стражники кивнули и поторопились выполнить приказ. Зельгард глубоко вздохнул. Он стоял ко мне спиной и, кажется, вовсе забыл о моем присутствии.

Комендант был в ламеллярных доспехах из кожи наргтии, с большими металлическими пряжками. Синие наручи тянулись от запястья до локтей и были украшены гербом Багульдина. На поясе, как я сейчас заметил, висел двухтрубочный лаэрный самострел – дорогое и редкое в моих краях оружие. Я ни разу не стрелял из такого, но знал, что в каждой трубке лежат синий и желтый кристаллы лаэрита. Их разделяла упругая жилистая перепонка. Стальная пластина удерживала пружину, которая, высвободившись, толкала один кристалл к другому. От соприкосновения они вспыхивали ядовитым зеленым огнем и выталкивали заостренную медянку – провернувшись по нарезу, она поражала даже небольшую цель на расстоянии двух сотен шагов.

Вновь послышались приближающиеся шаги и голоса. Зельгард неподвижно смотрел на двери.

– Безумие, – прошептал я.

Жена коменданта. «Жива?» – «Опять пыталась сбежать?» – «Ведите сюда». Я не понимал, что все это значит. Хотелось скорее покончить с приемом и вернуться в «Нагорный плес» – ополоснувшись, пообедав, добраться до теплых подушек на вааличьем пуху, проспать остаток дня и проснуться лишь на рассвете…

В зал втолкнули женщину. Она едва не упала. Руки связаны за спиной. Ярко-золотые волосы взъерошены. Под короткой парчовой курткой виднелась надорванная шелковая рубашка. Из-под узкой синей юбки выглядывали бледные стопы – женщина шла без обуви.

– Давай!

– Шевелись!

Ее грубо подталкивали к Зельгарду, тычками в спину заставляли делать новые шаги. Комендант молча ждал, когда жена приблизится, наблюдал за ее унижением.