Сумеречный септет - страница 14

— Понятно, — ответствовал за всех Эрнест, а Валентин — поэт наш доморощенный — изрек очередной свой перл:

и весело осклабился, будто на гулянку приглашал.

Предводительствуемые Викаурой, мы медленно начали взбираться по склону пологого холма, у основания которого провели ночь. Не знаю, как других, а меня, несмотря на то что весь он порос высокими деревцами и разглядеть нас среди них было мудрено, все время преследовало чувство, что вот-вот в брюхо мне вкатят порцию свинца, и я невольно ежился и втягивал голову в плечи.

Я старался держаться позади и потому последним увидел Стену. Она росла и ширилась, пока не встала перед нами грозным монолитом. Ровная, огромная, несокрушимая, неприступная, словно выросшая здесь по воле Творца. Лишь кое-где из-под покрывавших ее разводов грязно-зеленых лишайников и голубоватых мхов выступал ноздреватый серый бетон, напоминая, что все это создано людьми.

Не заметив поблизости ничего подозрительного, мы подобрались к самой Стене и остановились у ее подножия.

— Сильна… — Валентин тихонько присвистнул, а Викаура сказал:

— Высота метров тридцать. И ни одного окна, ни одной двери.

— Отгородились! — буркнул Эрнест, опуская карабин. — Можно попытаться влезть, но без специального снаряжения…

— Судя по изгибу, периметр кольца будет не меньше пяти километров. Как ты полагаешь, Валентин?

— Может, и побольше.

— Значит, должен быть проход, — удовлетворенно заключил Викаура.

Вслушиваясь в их спокойные голоса, я пытался прогнать страх, но избавиться от ощущения, что за мной следят и с минуты на минуту грянет выстрел, я не мог. Черт бы побрал Эрнеста с его завиральными идеями! И зачем, спрашивается, мне понадобилась эта Станция — жил бы и жил себе спокойненько. Имел жену, дочь, да и вообще неплохо оборачивался — так ведь нет: все чего-то не хватало!..

— Двинемся в обход? — спросил Даниэлюшка, беззаботно вскидывая карабин на плечо, и, словно объясняя этот жест, добавил: — Я пока чужих следов не заметил.

— Заметишь еще, — пообещал я, нисколько не сомневаясь, что уж за этим-то дело не станет.

— Поживем — увидим. — Эрнесту явно не понравилось мое «карканье», но время для выяснения отношений было неподходящее, и он лишь раздраженно мотнул головой: — Пошли.

Мы долго брели вдоль Стены, соблюдая все меры предосторожности; мне уже стало казаться, что конца ей не будет, как вдруг перед нами открылся трехметровый проход в форме гигантского кольца, будто вырезанный сказочным великаном. С минуту мы стояли молча, позабыв об опасности, потрясенные размерами циклопической конструкции: толщина Стены была едва ли меньше ее высоты.

— Колоссально! — с нескрываемым восхищением произнес Валентин, а я, на мгновение позабыв терзавшие меня страхи и дурные предчувствия, подумал, что, пожалуй, игра стоит свеч, и попытался прикинуть объемы рабочих помещений, заключенных в Стене…

— Чтобы съесть яйцо, надо его съесть, — проворчал Валентин себе под нос и первым шагнул к проходу, заросшему низким кустарником.

Поколебавшись, я последовал за ним. Мне вовсе не хотелось заслужить репутацию труса, а оставаться на месте было так же опасно, как и идти вперед. Тем более на вид кустарник казался непроходимым, и я готов был поклясться, что люди давненько уже здесь не хаживали.

Продравшись сквозь кустарник, сделавший проход в Стене почти непреодолимым, мы по команде Батисты растянулись в цепь и снова двинулись вперед, готовые к любым неожиданностям, но вокруг было по-прежнему тихо.

Хилый подлесок стал быстро редеть, и вскоре в промежутках между деревьями показался большой, матово поблескивающий ангар, стоящий на самой макушке холма, отделенного от нас неглубокой лощиной. Чуть левее ангара к земле припало длинное низкое здание с глухим высоким цоколем и рядом узких, похожих на бойницы окон на втором этаже. Над его крышей, прямо по центру, высился целый лес ржавых искривленных мачт с погнутыми антеннами и сетью провисших и кое-где порванных тросов.

— Это и есть Станция? — спросил Батиста, останавливаясь и с недоверием указывая в сторону неказистых строений. Эрнест пожал плечами, и Батиста продолжал не то с разочарованием, не то с упреком в голосе: — А я, признаться, представлял все это иначе: светлые коттеджи сотрудников, стеклянные полусферы куполов, словом, что-то этакое, фантастическое.