Супершум - страница 2

На всякий случай Абб размахивал перед собой чемоданом, чтобы прохожие расступались и не мешали ему бежать. Он посмотрел на автобус. Всё шло хорошо. Абб обогнал автобус уже метров на пятьдесят. Но тут его ждал неприятный сюрприз. Впереди, между проезжей частью и домом, он заметил рабочих – они меняли плитку, и оббежать их было невозможно. Единственным выходом было свернуть во дворы. Так Абб и поступил – скорость нельзя было терять.

Абб пробежал сначала двор одного дома, стоящего параллельно дороге. Потом он пробежал двор второго дома. Третий дом оказался очень длинным. Неестественно длинным. Двор казался неприлично бесконечным. Возникло ощущение, что такое здание придумано было специально. Словно из восьми-девяти домов решили сделать один. Солнце зашло за тучи и в округе немного потемнело. Лавочки и кусты лишились собственной тени и части привлекательности.

Абб вдруг оказался перед старой кирпичной стеной. Он посмотрел налево – пройти к дороге отсюда было нельзя. Тупик. Нужно было возвращаться обратно. Но Абб не спешил. Его привлёк рисунок на стене, созданный краской видимо очень давно. Сходу понять, что это – было невозможно.

Абб, нахмурившись, отошёл от стены на достаточное расстояние, чтобы видеть рисунок полностью и стал его рассматривать. Впервые за это утро его чемодан оказался на асфальте – держать его в руках было тяжело и в данный момент ни к чему.

Рисунок на стене напоминал огромный глаз с еле заметными ресницами. Зрачок был как настоящий, даже несмотря на то, что был нарисован исключительно белой краской. В центре зрачка были какие-то три символа, очень напоминающие цифры. Но понять, какие это цифры было затруднительно – они сохранились хуже всего.

Абб перевёл взгляд на чемодан, но того не оказалось рядом. Абб резко обернулся; в панике стал оглядываться по сторонам. Ни чемодана, ни людей поблизости не было.

Посмотрев на дом, Абб вдруг заметил стоящую перед входом в подъезд пожилую женщину – ту самую, которая указала ему на автобус №851 полчаса назад на остановке. На женщине было то же нелепое коричневое платье, что и прежде. В руке женщины был чемодан Абба. Она стояла точно статуя, – не шевелясь, почти безжизненно. Её взгляд – немигающий, полный ненависти – был направлен на Абба.

– Верните мне мой чемодан, – сказал Абб и сделал шаг в направлении женщины.

Женщина в ответ сделала шаг назад и негромко зарычала, сохраняя губы неподвижными. Её рык был как у дикого зверя – волка или какой-то большой кошки. Абб занервничал.

– Послушайте, зачем вам мой чемодан? Там мои документы. Я без них не могу. Там мой паспорт, договора… Отдайте!

Абб сделал ещё два осторожных шага к женщине. В ответ та отступила на пару шагов назад. Она зашла в подъезд и остановилась, продолжая рычать. В темноте подъезда её глаза стали без зрачков и молочного белого цвета.

– Вы нездоровы. Вы сами не понимаете, что делаете. Верните мой чемодан. Я не хочу ругаться.

Абб медленно подошёл к подъезду, слыша из него звериный рык женщины, и зашёл внутрь. Рык прекратился. Звуки в подъезде исчезли. Двор погрузился в тишину. Через минуту дверь подъезда закрылась без всякого постороннего вмешательства. И потом, в течение всего дня, больше не открывалась.

После этого пожилую женщину в коричневом платье и Абба никто и никогда больше не видел.

Я живу на окраине города в новостройке с одним окном. От центра далеко, зато рядом есть железная дорога. Можно сесть на поезд и выбрать любую понравившуюся остановку. Еще рядом есть река, и есть мост. Из квартиры он виден полностью. Правда, мост совсем заброшенный, но мне даже нравится, что он такой. Он напоминает мне скелет большого животного. Кто-то скажет, что подобный район не самое лучшее место для мальчишки-инвалида, но знает ли кто-нибудь, что мне нужно на самом деле.

Звуков в моей жизни мало. Сегодня шумно, завтра спокойно – нет, такого не бывает. Я молчу, и вместе со мной молчит моя новостройка. И черная роща на берегу реки молчит и мост молчит. Свист чайника для меня – уже громко. Голоса я слышу редко: либо по телевизору, либо когда звонит телефон. Когда по субботам на другом берегу проезжает поезд, я тоже его слышу. Потом еще долгое время, после того, как поезд пропадает за горизонтом, над округой носится тревожное эхо.