Susan Sontag. Женщина, которая изменила культуру XX века - страница 18

«Совершенно запуганная» не по годам ранними интеллектуальными способностями Сьюзен[102], ее мать, как позднее и многие другие, боялась мнения собственной дочери. Когда однажды Милдред «застукали» за чтением журнала для домохозяек Redbook, она со стыдом спрятала его под одеяло[103]. Сьюзен не захотела лишний раз смущать мать и сделала вид, что не заметила «позорного» издания. «Я делаю все возможное, – писала Зонтаг, – чтобы не смотреть, не запоминать и никогда не использовать против нее то, что видела»[104].

Она делала вид, что не замечает своей матери, и в конце концов действительно перестала ее замечать. Состояние Сьюзен варьировалось между «рабским пресмыканием»[106] и его полной противоположностью. «Моя мать была ужасным человеком»[107], – заявила она подруге после смерти Милдред. «У меня не было матери, – говорила другу, с которым подробно обсуждала алкоголизм. – Все, что у меня от нее было, – это леденяще холодное чувство. Сплошная депрессия. Я постоянно пыталась привлечь внимание и завоевать ее любовь. У меня не было матери»[108].

Все это было такой же карикатурой на действительное положение вещей, как и представление маленькой Сьюзен о том, что ее мать является романтической героиней. «Она была не в состоянии понять, что происходит с другим человеком, – заявил один из ее любовников. – Я имею в виду чувствительность, которую человек постоянно проявляет в обыденной жизни. Типа: «О чем ты думаешь, что ты чувствуешь, каково твое мнение по этому вопросу?» Сьюзен не была чувствительным человеком»[109]. Она была не в состоянии увидеть разочарования, из-за которых ее мать закрылась от реальности. Такое ощущение, что Зонтаг не смогла увидеть связь между «главной ложью о том, кем является (ее мать)»[110], и тем человеком, которым была она сама. Она ненавидела ощущение «обмана», остававшееся от лжи. Однако, несмотря на то что она пыталась дистанцироваться («Я ненавижу в себе все – в особенности физиологию, все это так на нее похоже»), опосредованная связь с матерью оставалась[111]. Еще одна любовница говорила о Сьюзен, что ею «управляет образ, сложившийся о себе в семье, и она отыгрывает роль маминой дочки»[112].

Среди обрывков воспоминаний, которые Сьюзен берегла со времен смерти отца, сохранился вопрос, заданный пятилетней Сью Розенблатт и позволяющий взглянуть на Зонтаг в будущем: «В чем разница между трахеей и пищеводом?»[113]

Другие обрывки воспоминаний тех времен свидетельствуют о состоянии, в котором тогда находилась Сью. Она помнила о том, что дядя Сонни бросил ее на глубоком месте реки, отчего у нее остался легкий, но непроходящий страх перед водой. Она запомнила паука в палатке на участке за домом, а также запах мочи в подвале сумасшедшего дома[114]. Волнения, пережитые ребенком, привели к появлению у Зонтаг астмы. Астма часто становится последствием душевных переживаний и тяжелого психологического состояния, а чувство того, что ты задыхаешься, испугает любого взрослого, не говоря уже о ребенке. Астма – первое серьезное заболевание в жизни Зонтаг, у которой было много недугов.

К «кошмарным обострениям астмы, во время которых чувствуешь, что тебя хоронят живьем»[115] прибавилась другая серьезная напасть – полная неспособность Милдред справляться с трудными ситуациями. В неопубликованных мемуарах Зонтаг, изменив имена, писала о том, что во время приступов астмы мать «вела себя совершенно неадекватно, не понимая, как облегчить страдания дочери, которая, откинув простыню, тянулась к потолку, пытаясь поймать легкими воздух»[116].

Милдред не могла находиться в спальне дочери, но и не оставалась равнодушной к ее страданиям. В 1939-м она в очередной раз (третий по счету чуть более чем за год) затеяла переезд – семья вместе с Нелли и Роуз села на поезд и отправилась во Флориду.

Сьюзен пыталась понять заболевание, от которого, по словам Милдред, умер Джек. Тогда еще Сьюзен не говорили о том, что ее отец умер от туберкулеза. Девочка боролась с заболеванием дыхательных путей, ужасно переживая по поводу того, что и ее отец умер от подобной болезни. Несмотря на то что Зонтаг не оставила практически никаких записей об этом периоде жизни в Майами-Бич, она многое поняла о заболеваниях легких, а пребывание в санатории останется в ее памяти на всю жизнь.