Сууширский фарс 2/3 - страница 10

— Да я не сомневаюсь, — Кот усмехнулся. — Научись уже спрашивать разрешения у Ива, он же страшно переживает. Что на этот раз?

— Не могу сказать.

— Мих…

— Кот, не проси! Я расскажу, но не сейчас! Это важно!

— У тебя всё важно.

Михей и Кот подошли к ангару как раз в тот момент, когда из него выплыл серебристый остроносый катер. Иватарн не стал церемониться, и переместил их на борт прямо на ходу. В тесной кабине Михей оказался зажат между кураторами так, что дышать тяжело стало.

— У меня для вас есть срочная информация, — он заёрзал, пытаясь устроиться поудобнее.

— Ну? — рыкнул на него Иватарн.

— Я придумал себе позывной.

Иватарн наклонился вперёд и принялся шёпотом считать с десяти до одного. Кот тихо рассмеялся.

— Я бы пожалел тебя, Ив, но как-то… позлорадствовать хочется, — весело сказал он и склонил голову к ученику. — И какой позывной?

— Плут.

— Идеально!

— Ты лучше скажи, куда нам лететь! — прошипел закончивший отсчёт Иватарн. — Гальциона исчезла с радаров. Исчезла! Со всех! Радаров! А я пять разных маячков на неё установил. Пять! Разных! О которых ты знать не должен!

— Наверное, я запустил программу поиска нового оборудования, — пожал плечами Михей, опасливо косясь на разъярённого куратора. — Корлион чувствителен ко всему инородному же. Но точнее сказать не могу. И куда я лечу, тоже не знаю.

— Как это так?!

— Я угнал Гальциону до того, как решил, куда направлюсь.

— Что это значит?!

Иватарна начало потряхивать, и Кот протянул за головой Михея руку, чтобы положить ладонь напарнику на затылок. Катер был маленьким и не рассчитанным на троих пассажиров в кабине, двигаться лишний раз было чревато ушибами и затёкшими впоследствии конечностями. Прохлада рук герти подействовала успокаивающе, и Иватарн шумно выдохнул.

— Так что это значит?

— Гальциону укр… — Михей запнулся и поправился: — Одолжил мой клон.

Иватарн застонал, а Кот закатил глаза. Серебристый катер покинул пределы мира и растерянно повис в Пустоте.

Приёмная в Лиге была. Имелся в ней даже секретарь, как полагается. Но пользовались ею только для того, чтобы предложить посетителям подождать в ней, пока их не пригласят куда-нибудь ещё. Например, в личные покои Мирэноя. Секретарь — низкорослое серокожее существо, отдалённо напоминающее человека — указал Саартану на стул, закатил глаза, застыл на пару секунд за стойкой, затем отмер и, не успел Хранитель присесть, объявил:

— Господин Вхэнлеттервэйт скоро будет у себя и просит вас подняться к нему сию минуту. Это вверх по лестнице на предпоследний этаж и прямо по коридору в северную.

— А лифта у вас нет? — полушутя-полусерьёзно спросил Саартан.

— Есть, — серокожий выпучил на Хранителя круглые влажные глаза и растянул губы в подобии улыбки, отчего стал похож на лягушку. — Но у него трафик высокий.

— И?

— И вверх по лестнице на предпоследний этаж прямо по коридору в северную.

Хранитель возвёл очи горе и, в который раз вспоминая, что день явно не задался, поплёлся на самый верх высоченной башни. Пешком. С покоями Мирэноя он не промахнулся. На предпоследнем этаже других попросту не было. Короткий коридор упирался в двустворчатые белоснежные двери из материала, напоминающего кость (а может, и из кости), украшенные барельефом с изображением двулапых драконов с шерстью вместо чешуи. Саартан подивился нелепым созданиям, поудобнее перехватил коробку со звякнувшими в ней пузырьками зелий и постучал. Ему никто не ответил, зато дверь сама собой приоткрылась. Помедлив, Хранитель толкнул створку и вошёл.

— Господин Вхэнтер… Вхэнтлер… Господин Мирэной?

Саартана раздражало, что все в Суушире обращаются друг к другу на вы и зовут господами. В сочетании с непроизносимой фамилией это звучало вычурно. Спасало лишь то, что можно было легко сочетать «господин» с именем и даже с прозвищем.

— Есть кто? — Саартан огляделся.

Апартаменты Мирэноя выглядели богато для простого лиговского офицера. Правда, Хранитель понятия не имел, какая в Лиге воинская система и есть ли она вообще. Вполне могло быть, что звания и титулы присуждались бессистемно. Учитывая, что Лигой правит Тёмный Владыка… Но брат Лэуорда без сомнений привык к роскоши: об этом говорило всё, начиная от мебели и кончая шпалерами с гербами на стенах.