Сувенир, или Кукла на цепочке - страница 34

— В церкви.

— Что? — я чуть не поперхнулся.

— Распевает гимны.

— О, Боже! А Белинда?

— Тоже в церкви.

— И тоже распевает гимны? Не знаю. Я туда не входила.

— Может, и Белинде не следовало туда входить?

— А где может быть безопаснее, чем в церкви?

— Верно, верно… — Я пытался успокоиться, но без-

успешно.

— Одна из нас должна была остаться.

— Конечно.

— Белинда высказала предположение, что вы, возможно, даже поинтересуетесь, какая это церковь.

— С чего бы… — Я уставился на Мэгги. — Вы хотите сказать, что это Первая протестантская церковь Общества американских гугенотов? И когда Мэгги утвердительно кивнула я оттолкнул стул и поднялся. — Пошли!

— Как? Оставить чудесный портер, столь благотворно влияющий на наше здоровье?

— Сейчас меня больше заботит здоровье Белинды! Мы вышли, и только тут до меня дошло, что название церкви ничего Мэгги не говорит. А не говорит потому, что Белинда ей ничего не рассказала, и не рассказала потому, что, когда она вернулась в отель, Мэгги уже спала. А я-то воображал, что они успели посудачить и обо мне. А они, оказывается, вообще ни о чем не говорили. Либо это весьма любопытная деталь, либо я не очень умен. Либо и то и другое вместе.

Как обычно, шел дождь, и, когда мы проходили по улице Рембрандтсплейн, мимо отеля «Шиллер», Мэгги зябко поежилась, и весьма кстати.

— Смотрите! — сказала она. — Вон такси! Масса такси!

— Не утверждаю, что все таксисты Амстердама подкуплены злоумышленниками, но, тем не менее, я бы не рискнул побиться об заклад, — сказал я с чувством и добавил: — Нам недалеко.

— Конечно, это на такси недалеко, но для ходьбы — неблизко. — Мне тоже не хотелось идти пешком, но, тем не менее, я повел Мэгги по Торбекерсплейн, повернул налево, направо и снова налево, и, наконец, мы вышли на Амстель.

Мэгги сказала:

— А вы, кажется, знаете здесь все закоулки, майор Шерман?

— Я уже бывал тут раньше.

— Когда?

— Не помню. Кажется, в прошлом году.

Когда именно в прошлом году? — Мэгги знала или считала, что знает обо всех моих поездках за последние пять лет, и ее было легко задеть за живое. Кроме того, она не любила так называемых «несоответствий».

— Кажется, весной.

— В течение двух месяцев, может быть?

— Около того.

— Прошлой весной вы провели два месяца в Майами, — сказала она инквизиторским тоном. — Так записано в отчетах.

— Ну, вам же отлично известно, как я путаю даты!

— Нет, совсем не известно. — Она помолчала. — Я думала, что вы раньше никогда не встречались с полковником де Граафом и Ван Гельдером.

— Не встречался. Но… — Я не хотел их беспокоить. — Я остановился у телефонной будки. — Надо позвонить в два места. Подождите меня здесь.

— Не буду. — Очевидно амстердамский воздух сильно ударял в голову, — Мэгги становилась не лучше Белинды. Впрочем, она была права: косой дождь поливал нас беспощадно. Я открыл дверь телефонной будки и пропустил Мэгги вперед. Позвонив по известному номеру в ближайшую таксомоторную компанию, я начал набирать другой.

— Я не знала, что вы говорите по-голландски, — заметила Мэгги.

— Наши друзья тоже этого не знают. Вот почему нам нужен честный таксист.

— Вы никому не доверяете, не так ли? — с восхищением заметила Мэгги.

— Я доверяю вам, Мэгги.

— Нет, не доверяете. Не хотите обременять мою красивую головку ненужными проблемами.

— Не мешайте мне, — взмолился я. К телефону уже подошел де Грааф. После обычного обмена любезностями я спросил: — Как насчет тех клочков бумаги? Еще не удалось выяснить? Спасибо, полковник де Грааф. Я позвоню попозже.

С этими словами я повесил трубку.

— Что это за клочки бумаги? — полюбопытствовала она.

— Листки, которые я ему передал.

— А откуда вы их взяли?

— Мне их дал один человек вчера днем.

Мэгги бросила на меня старомодный благовоспитанный взгляд, но промолчала. Минуты через две подкатило такси, я назвал таксисту адрес в старом городе, и, когда мы добрались до места, я пошел с Мэгги по узкой улочке к одному из каналов в районе доков. На углу я остановился. Она?

— Она, — ответила Мэгги.

«Она» представляла собой маленькую церквушку на набережной. Ярдах в 50-ти от нас. Старое, ветхое здание, которое, казалось, в вертикальном положении могла поддерживать только вера, ибо, на мой неискушенный взгляд, ему грозили неминуемая опасность обрушиться в канал.