Сувенир, или Кукла на цепочке - страница 67
В этот ранний час стоянка была пустынна, ни автовладельцев, ни сторожа. Чувствуя себя более виноватым, чем когда-либо с момента моего появления в Голландии, я выбрал самый прочный из велосипедов, подкатил его к ограде, перебросил через забор и перемахнул сам. Вскочив в седло, я усердно заработал педалями. Никто не кричал вслед, никто не бросился вдогонку.
Я не ездил на велосипеде уже много лет и не испытывал былого чувства свободы и беспечной удали, но все же достаточно скоро удалось восстановить кое-что от прежней сноровки, и хотя путешествие не доставляло удовольствия, ехать было все-таки лучше, чем идти пешком, а движение до некоторой степени оживило красные кровяные тельца, застывшие в моих жилах.
Я оставил велосипед на крошечной деревенской площади, где стояла моя машина, и задумчиво посмотрел сначала на телефонную будку, потом — на часы. Нет, звонить было еще слишком рано, поэтом я сел в машину и выехал из деревни.
Проехав с полмили по амстердамской дороге, я заметил старый амбар, стоявший поодаль от усадьбы. Я остановил мл шину на дороге таким образом, чтобы амбар заслонял меня от любопытных взоров из окон. Открыв багажник, я кинул свой пакет, отправился к амбару, нашел, что он не заперт, пошел внутрь и переоделся по все сухое. Правда, это не превратило меня в нового человека — дрожь по-прежнему не унималась но, по крайней мере, это положило конец той пытке, которой я подвергался в течение стольких часов.
И снова я пустился в путь. Проехав еще с полмили, я увидел у дороги небольшое строение, похожее на огромное бунгало и с вывеской, нагло заявлявшей, что это — мотель. Мотель — не мотель, главное, он открыт, а большего мне и не нужно. Толстуха спросила, не хочу ли я позавтракать, но я намекнул, что мне нужно что-нибудь более эффективное.
В Голландии существует очаровательный обычай наполнять ваш стакан до самых краев, и хозяйка с удивлением и даже с опаской следила за тем, как я пытался дрожащими руками донести его до губ. Я расплескал не больше половины, и она явно задумалась, вызвать ли полицию и не послать ли за доктором, чтобы каждый на свой лад позаботились об алкоголике с явными признаками белой горячки или, может быть, о наркомане, потерявшем шприц. Однако она оказалась храброй женщиной и, по моей просьбе, налила еще порцию. На этот раз я расплескал всего четверть, а из третьей порции я не только не пролил ни капли, но даже почувствовал, как остальные тельца вскочили на ноги и резво принялись за работу. После четвертой моя рука стала твердой и крепкой как сталь.
Я одолжил электробритву, потом проглотил обильный завтрак. Он состоял из яиц, мяса, ветчины, сыров, хлеба четырех сортов и почти — черт возьми! — полугаллона кофе. Еда была превосходной. Возможно этот мотель открыли недавно, но его ожидало блестящее будущее. Позавтракав, я попросил разрешения позвонить по телефону. Меня соединили с гостиницей «Туринг» буквально за несколько секунд. Во всяком случае, гораздо быстрее, чем администратор соединил меня с номером девушек. Наконец Мэгги очень сонным голосом спросила:
— Хэлло? Кто говорит?
Я буквально видел, как она стоит, зевая и потягиваясь.
— Небось всю ночь веселились, не так ли? — сурово спросил я.
— Что? — до нее еще не дошло, что это я.
— На улице уже день, а вы все дрыхнете! — Часы показывали около восьми утра. — Нечего сказать: хороши бездельницы в мини-юбках!
— Так это… это вы?
— А кто же, как не ваш бог и повелитель? — Четыре порции виски уже начали оказывать свое действие.
— Белинда, он вернулся! — услышал я голос Мэгги. — Наш бог и повелитель, как он сказал.
— Как я рада! — услышал я голос Белинды.
— Вы и наполовину не радуетесь, как я сам! Можете нырять обратно в свои постели и спать до следующего утра!
— Мы даже не выходили из номера, — сдержанно заметила Мэгги. — Мы все время говорили о вас, очень беспокоились и почти не спали. Мы думали…
— Прошу прощения, Мэгги! Одевайтесь! Забудьте о ванне и завтраке.
— Без завтрака? Держу пари, что вы уже позавтракали! — Белинда явно оказывала дурное влияние на мою девочку.
— Конечно!