Свартхевди - северянин - страница 8
— Ага, через Турид я половине взрослых мужей борга родичем получусь. Тебя, Квист, случаем, не так же зачали?
— Ты к чему это ведешь, а, Конь? — о том, что Квист призадумался, мне сообщил громкий скрежет, с которым тот почесывал свой затылок. Или не затылок? В общем, то место, которым обычно думает.
— Ну, как: Турид же, дочь своей матери? И твоей, кстати, тоже? И на нее похожа?
— Да, так оно и есть!
— Смотри дальше: вот брат твой, твоего отца сын?
— Да! Так видно даже, что братец Скафти на отца похож, как две капли воды! — тут до Квиста, похоже, начало доходить.
— А Турид, значит, на мать?
— Ну… да…
— Так ты у Финна-то спроси, не был ли он в походе, когда тебя зачинали? А то ведь, Турид ведь гулящая у вас! А сам знаешь — какова яблоня, таковы на ней и яблоки…
— Убью!!! — дверь грохнула от могучего пинка, послышался шелест сдвигаемого засова, тут же, впрочем, прекратившийся, к великому моему разочарованию.
— Думаешь, самый умный, а Конь? — Квист отчетливо заскрипел зубами — После свадьбы поговорим. Пусть поразит меня Гунгнир Отца Битв, если я не вобью твои слова вместе с зубами тебе же в глотку. Сойдет для сестры и беззубый супруг.
— А не будет этой свадьбы если? Всякое может случиться — я не оставлял надежды заманить его внутрь — Так скажи мне, не прав ли я, о родне твоей, по женской линии?
— А не будет свадьбы — тогда сидеть тебе на колу, Конь, иному не бывать — караульный начал успокаиваться — Я для тебя его сам сделаю. Из ели неошкуренной, чтоб тебе сиделось на нем пошершавее.
Не получилось.
Значит, пора немного понадеяться на чудо, а потом пасть в бездны отчаяния.
И, что характерно, есть ведь с чего.
Я валялся на охапке соломы в углу и мрачно представлял себе невеселое свое будущее.
Соглашусь я на свадьбу — вот Финн то порадуется. Он, чтобы этот позор со своего двора спровадить в заботливые руки мужа и половины добра своего не пожалеет. А уж мой-то отец как счастлив станет, такому в семействе нашем дружном пополнению…
Рога у меня, скорее всего, еще во время свадьбы вырастут, в задаток, как бы — это к бабке не ходи. А дальше, представляю себя в окружении многочисленных своих детишек, среди которых и от меня некоторые могут быть (если очень постараюсь). Нет, не так я себе свою семейную жизнь представлял!
А если соглашусь на смерть позорную?
Буду ославлен, как насильник, что пятном грязным и вонючим ляжет на честь рода. Да еще и виру немалую Финн выкатит, за то, что дочь, якобы, попортил, и будет в своем праве, а ярл его в этом поддержит — Финн не зря хольдом поставлен. Но мне то уже все равно будет, потому что когда батина ватага из набега осенью вернется, мои кости уж волки растащат: хоронить то преступников не положено. Торстейн обряд проведет, чтобы я мстить с того света не явился, и выкинут труп в лес. Даже жечь не будут.
Что ж делать то…
Тухляк сплошной, с какой стороны ни глянь: либо на кол, либо жениться на месте общего пользования…
В таких вот размышлениях и прошел день, мне принесли воды, и краюху хлеба, но кусок в горло не лез.
А тут еще, как темнеть начало, к Квисту присоседился кто-то, да бражкой потянуло. Празднуют, паскуды!
Так ничего не надумав, я завалился спать.
— Сварти! Сварти, вставай, бестолочь похотливая! — кто-то тряс меня за плечо, и одновременно шипел в ухо — Вставай, времени мало, или всерьез на этой потаскухе жениться собрался?
— А? Что? — спросонья я мало что соображал — братец Кетиль? Что ты хамфамжум… — это брат заткнул мне рот ладонью.
— Быстрее, вставай, дурень, рассвет скоро, надо уходить отсюда!
На улице к нам присоединился Орм, помахивающий кожаной колбаской (не той, о которой вы все сейчас подумали!), также наблюдалась на крылечке странная картина: лежащий лицом вниз Квист Финнсон, в руке у которого находился пустой бурдюк, судя по витавшему вокруг запаху, из под браги, и привалившаяся к стене сруба фигура, едва различимая в темноте, тоже с бурдюком, из которого эта фигура шумно глотнула.
— Удачи тебе, Свартхевди, благодари братьев — произнесла фигура голосом Гуннара Гримсона — И не теряй времени… Жеребец стоялый…
Я даже в темноте почувствовал, что он улыбается.