Свердловск, 1977 - страница 36

— Устав у всех стройотрядов единый по всей стране, это я точно знаю. Нам его перед вступлением давали учить. Обещали потом по нему вопросы задавать, но так и не задали, — улыбнулся Саша, наш солист. — Там вроде того, что членами ССО могут быть студенты, которые хорошо учатся и не имеют медицинских противопоказаний, а дальше обычный трёп про трудовой героизм, вклад в выполнение планов народного хозяйства и традиции Ленинского комсомола. Про регистрацию ничего не скажу. У нас они при универе уже лет по десять существуют. А со стороны, кроме студентов, конечно же людей привлекают. С нами два препода ездили, и прораб со сметчицей. И технику мы как-то оплачивали, тот же экскаватор, например, а потом кран.

— И много заработали? — поинтересовался Николай.

— Больше пятисот рублей вышло, тем, кто до конца стройки продержался.

— В смысле, продержался…

— Мы больше месяца пахали по десять — двенадцать часов. Весь бетон, щебень, кирпич — всё на себе, вручную, всё бегом. Через неделю от восьмидесяти человек только шестьдесят осталось. Старики говорят, что это нормальный отсев для новых бойцов. Я тогда просто за счёт упрямства выдержал, а потом втянулся. Попробуй не побежать, когда бетон за полчаса схватывается, а в яме его тонн пять. Потом выскребать замучаешься. Мы же его носилками растаскивали.

— Так. Воспоминания оставим для внуков. Вот станешь стареньким, тогда, сидя на завалинке, будешь им рассказывать — «Как сейчас помню… Занималась багровая заря. Наш яростный стройотряд с песнями ринулся на строительство свинарника». — прошамкал я, пародируя старческий голос. — Я для чего вас расспрашивать начал. Всё очень просто. А почему бы нам не организовать стройотряд?

— Зачем?

— Я строить не умею… — загалдели парни.

— Мы сейчас кто? По сути дела — Бременские музыканты. Без статуса, без крыши над головой и без работы. Я так понимаю, что у стройотряда есть статус юридического лица, или что-то похожее. Значит, мы сможем заключать договора, принимать платежи по безналичному расчёту и, внимание, арендовать себе помещение под студию, — я поднял вверх сжатый кулак, и с улыбкой оглядел нашу команду.

— Наверно нам не разрешат. Мы же ничего строить не будем… — неуверенно сказал Николай.

— А те, кто проводниками работают, или пионервожатыми — что-то строят? Александр, я правильно тебя понял, что в Уставе не оговариваются виды деятельности для стройотрядов? — оглянулся я на солиста.

— Хм, не уверен, — покачал тот головой, раздумывая, — Лучше бы сначала расспросить наших руководителей. Я что-то не совсем уверен, что они могут быть юридическим лицом. Точнее, даже очень не уверен.

— Надо в обком комсомола сходить. Я, когда там был, видел, что у них есть штаб стройотрядов, надпись там такая здоровая над дверями была, — подал голос Алексей. Мысль здравая. Тем более, что и обком комсомола в нас может быть заинтересован. Как-никак, а приличный комплект звуковой аппаратуры есть только у нас, и это на всю область, а если ещё и студия своя появится… Думаю, что комсомольцы правильно перспективы сотрудничества с нами оценят.

Чтобы меня не отвлекали, попросил Алексея рассказать про поезд дружбы, а заодно и про дальнейшие планы для нашего коллектива. Сам, слушая его вполуха, начал прокачивать ситуацию.

При Брежневе у нас напрочь уничтожена прогрессивная система оплаты труда. В сталинское время такое действие приравнивалось к антигосударственной деятельности. Прогрессивная система — это когда при выполнении плана свыше ста процентов, применялся коэффициент оплаты на долю превышения в полтора раза, свыше ста пятидесяти процентов — в два раза, свыше двухсот процентов — мультипликационный коэффициент три. Вот такой был «рабский труд» у передовиков производства СССР, при Сталине. Стахановское движение базировалось не на голом энтузиазме. Энтузиазм был, естественно, но были и очень, очень хорошие деньги. Вдруг у людей все это разом отняли, и народ закономерно ответил «партии и правительству, и лично дорогому Леониду Ильичу» нарастающим пофигизмом, равнодушно обозревая всеобщую уравниловку. Одних лозунгов, которые почему-то всегда писались на кумачовых полотнищах, явно не хватало. Всех веселил тот факт, что если ты перевыполнишь план, то на следующий период твой рекорд тебе впишут, как состоявшийся плановый показатель. И не дай Бог его не выполнить.