Сверхновая американская фантастика, 1996 № 01-02 - страница 21

Челмсвуд совершенно не разбирался в местной политике. Он не знал, кто и зачем развязал эту войну. Для него это не имело значения. Он был просто солдатом, выполняющим приказы, и если ему будет приказано вернуться в Наньюки с тем, чтобы убить людей, совершивших эти зверства, что ж, тем лучше.

Но сейчас его выдернули, как он считал, для выполнения идиотской повинности. В Аруше начались небольшие беспорядки, не настоящее May May, а скорее демонстрация в поддержку кенийских кикуйю, и туда перебросили его часть. Затем правительство обнаружило, что профессору Лики, чьи научные открытия прославили ущелье Олдувай практически по всей Восточной Африке, угрожает смертельная опасность. Несмотря на его протесты, власти настояли на том, чтобы выделить для него охрану. Большинство парней из части Челмсвуда должны были сопровождать Лики в поездке к озеру Туркана, но кому-то следовало остаться для охраны музея, и ему просто не повезло, что его имя стояло первым в расписании нарядов.

Это даже не походило на музей, во всяком случае, на те музеи, в которые его водили родители в Лондоне. Те были и вправду музеями, а это — просто двухкомнатное строение с глинобитными стенами, где хранится около сотни находок Лики. Древние наконечники стрел, какие-то странной формы камни, служившие доисторическими орудиями, несколько костей, явно не обезьяних, но и не принадлежавших, в чем Челмсвуд был уверен, созданиям, с которыми он находился в родстве.

Лики повесил на стенах несколько грубо нарисованных плакатов, на которых, как он полагал, изображалось эволюционное превращение маленьких, смешных, похожих на обезьян существ в Homo sapiens. Там же висели фотографии тех находок, которые были отосланы в Найроби. Складывалось впечатление, что если это ущелье и было местом рождения человечества, вряд ли кто-то горел желанием посетить его. Все лучшие находки уже были отправлены — сначала в Найроби, а петом в Британский Музей. На самом деле это вовсе не музей, решил Челмсвуд, а скорее перевалочный пункт для хранения лучших образцов.

Странно думать, что жизнь началась здесь, в этом ущелье. И пусть это самое уродливое место в Африке, он все же посетит его. Хотя Челмсвуд не верил Книге Бытия и прочей религиозной чуши, его смущало, что первым человеческим существом на Земле мог быть черный. Челмсвуд не испытывал к черным никакой неприязни, когда рос в Котсволде, но с тех пор, как оказался на Британском Востоке, он достаточно навидался всякого, и его страшили их первобытная жестокость и варварство.

А эти сумасшедшие американцы размахивают кулаками и требуют положить конец колониализму! Да если бы они увидели то, что видел он на ферме в Наньюки, они бы поняли, что от разгула кровавой резни Восточную Африку удерживает только британское присутствие. Конечно, между May May и Америкой было кое-что общее: обе страны были колонизированы Британией и обе боролись за независимость… но на этом все сходство заканчивалось. Американцы написали Декларацию, в которой выразили свои требования, затем создали свою армию и сражались с британскими солдатами. А в чем провинились изрезанные на мелкие кусочки беззащитные дети и пригвожденные к почтовому ящику котята? Если бы он мог выбирать, то он пришел бы сюда с полумиллионной британской армией, уничтожая всех кикуйю, кроме хороших, верных, — и решил бы эту проблему раз и навсегда.

Челмсвуд прошел к кабинету, где Лики держал пиво, и достал одну из теплых бутылок. Марка «Сафари». Он открыл ее, приложился как следует и скривился. Если на сафари пьют вот это, он ни в одно сафари в жизни не сунется.

И все же Челмсвуд знал, что когда-нибудь, перед долгожданной демобилизацией и отъездом домой, он отправится на сафари. Тут были чертовски красивые места, даже несмотря на пыль, и ему нравилось представлять, как он сидит в тени под деревом, в руке холодный стаканчик, а слуга помахивает над ним опахалом из страусиных перьев, пока они с белым охотником обсуждают сегодняшнюю охоту и планируют, куда отправиться послезавтра. Важна не стрельба, не добыча, убеждают они друг друга, а скорее азарт охоты. А потом парочка черных мальчиков приготовит ему ванну, он выкупается и переоденется к обеду. Забавно, до чего быстро он привык называть их мальчиками; большинство из них намного старше, чем он.