Сверхновая американская фантастика, 1996 № 01-02 - страница 38

Изображение погасло. Биргер Боруд стоял в изумлении, не зная, что и подумать и что сказать. Губы Лоне растянулись в улыбке.

— Все это я могу дать тебе, если станешь служить у меня.

Блеск фантасмагории лишь слегка приглушался в сознании Биргера тонкой пленкой из соображений мелочного здравого смысла и прописных истин, которые и составляли его картину мира. И этот мыльный пузырь лопнул. Биргера охватило веселье. Вдруг стало совсем легко. Мир, полный безграничных возможностей, расстилался перед ним. Он кивнул:

— Я хочу взглянуть на договор.

Локе нашел на столе какую-то бумагу и поднес ее к свету. Перед глазами Боруда заплясали строчки.

Это был самый удивительный документ, который он когда-либо читал в своей жизни:

«С сего дня между Биргером Борудом и Эдвардом Локе заключается следующий договор: Боруд, находясь в здравом уме и твердой памяти, берет на себя обязательства основать «Институт всех проблем» в Норвегии, а впоследствии взять на себя и руководство таковым на материальные средства, полученные от Локе, и в соответствии с его указаниями; Боруд получает вознаграждение, масштабы которого, как засвидетельствовано подписью, полностью согласованы с Локе. Фундаментом данного договора является полное взаимопонимание сторон. Действие данного договора может быть приостановлено только по взаимному соглашению сторон. Его действие ограничивается только рамками норвежского законодательства.

Обе стороны обязуются приложить все усилия в следовании как букве, так и духу данного соглашения.

Осло…»

Локе поставил свою подпись — какую-то длинную закорючку, совершенно непохожую ни на одну из тех многочисленных подписей, которые Биргеру Боруду довелось видеть, работая бухгалтером.

Естественно, документ не был юридически оформлен, для этого он был слишком расплывчатым. И тем не менее у Биргера было ощущение необходимости смириться с этим в собственных интересах.

— Здесь ничего не сказано о рабочем времени… — заметил он.

Локе добродушно усмехнулся:

— Как только войдешь в курс дела, работа будет отнимать у тебя не более трех-пяти часов ежедневно.

Небольшая часть дотошного бухгалтерского мозга Биргера начала вычислять преимущества и возможные неудобства. «Такая перспектива, — прошептала эта часть мозга, — может рассматриваться как соответствующая пункту «Полное взаимопонимание».

Локе протянул ему ручку.

Биргер решился — он схватил ручку и поставил свою корявую подпись.

Волна радости захлестнула Биргера. Он свободен, он сумел принять решение. Теперь можно было небрежно развалиться в высоком кресле.

— Когда я должен приступить?

Какое это было наслаждение — видеть выражение лица Антонсена, когда он сообщил, что увольняется, а заодно высказать все, что думает об их конторе и самом Антонсене. Как на крыльях, упиваясь трепетным чувством свободы и уверенности, несся он по коридору, мимо комнат, в которых сидели, зарывшись в бухгалтерские счета, несчастные сотрудники с молчаливыми, угрюмыми лицами. Он улыбался и кивал этим серым лицам, а потом расхрабрился настолько, что впервые за все время послал воздушный поцелуй вахтерше. Она закрыла глаза от столь неслыханной дерзости со стороны этого молодого человека, потом просияла и изобразила губками ответный поцелуй.

Как чудесно было шагать по засыпанным мокрым снегом улицам Осло. Мимо спешили люди с землистыми ноябрьскими лицами, по которым было видно, что все у них в жизни уже позади. Было, конечно, слегка опрометчиво так сразу сжечь все мосты. Наверное, разумнее было бы подождать несколько дней, но он прекрасно знал себя, — в таком случае возникли бы сомнения, потом стали бы множиться, и он уже никак не смог бы принять решение. Но теперь все его колебания улетучились, он знал, что ничего невозможного, ничего недостижимого нет, он больше не нуждается в фальшивом сочувствии обывателей.

На улице Гренсен, прикрыв свои прилавки навесом из пленки, стояли «спасители человечества» — офицеры Армии Спасения, несколько представителей стачечного комитета, какие-то бородами — последователи разных восточных учений. Биргер Боруд нахально протолкнулся сквозь всю эту толпу. Он надменно шел напролом, а «спасители человечества» были вынуждены расступаться перед ним.