Сверхновая американская фантастика, 1996 № 01-02 - страница 54

Дмитрий Камышев

«ТАМ ЧУДЕСА…»

Шкатулка была самой обыкновенной — из прочного, потемневшего от времени дерева, с едва заметным резным рисунком на поверхности, — если бы не одна существенная странность: она не открывалась. Более того, у нее не было ни выступа, на который можно было бы нажать, чтобы эта вещица открылась, ни даже прорези, свидетельствующей о наличии крышки. Можно было подумать, что шкатулка вырезана из цельного куска дерева, но внутри что-то явственно гремело, а ведь если это «что-то» туда положили, то это, черт возьми, значит, что его можно и вынуть обратно!..

Игорь бесцельно разглядывал свой трофей и все больше злился на себя за то, что вообще поддался на уговоры матери и пошел к тетке Прасковье поговорить насчет ее пропавшего мужа. Ну и что из того, что Игорь работает в московской газете и занимается расследованием политических скандалов? Ведь герои его статей, как правило, — очень заметные личности, которые всегда на виду, а здесь — обычный сельский пенсионер, к тому же нелюдимый и чудаковатый. Да и вообще: поиски пропавших людей — дело не журналистов, а милиции, тем более что дядя Коля исчез больше месяца назад…

Но Игорь все-таки сходил к соседке и взял у нее эту проклятую шкатулку: сходил, потому что об этом его попросила мать, а взял — потому что увидел, как тетка Прасковья тихо плачет над выцветшей фотографией мужа. И хотя, идя к ней, он уже готовился сказать, что ничем не сможет ей помочь, что она должна ждать и надеяться на лучшее и что, в конце концов, он всего лишь простой журналист, приехавший провести отпуск у своей матери в деревне под умиротворяющим названием Барсуки, — увидев ее беззвучные слезы, он забыл все эти безжалостные слова. Игорь осмотрел опустевшую комнату дяди Коли, порылся в его бумагах, даже попытался прочесть некоторые записи, но ничего в них не понял: какая-то полунаучная ерунда, не то астрология, не то алхимия… А потом тетка Прасковья принесла эту шкатулку, сказав, что часто видела ее у мужа на столе, а в ту ночь, когда он пропал, нашла ее у крыльца, и что в тот момент шкатулка как бы светилась изнутри едва заметным зеленоватым светом и была теплой на ощупь. Она протягивала эту коробочку с такой мольбой в глазах, что Игорь понял: если он сейчас не возьмет эту штуку с собой, то отнимет у женщины последнюю надежду.

…Игорь в последний раз повертел шкатулку в руках, окончательно решив бросить это бессмысленное занятие и идти спать, когда его палец вдруг нащупал небольшое круглое углубление на боковой стенке. Без особого энтузиазма он попытался засунуть в отверстие указательный палец, но дырочка была слишком узкой. Тогда он вставил мизинец и надавил.

Ничего не произошло. Шкатулка так и осталась неприступной, а палец, извлеченный из отверстия, оказался испачкан чем-то вроде сажи темно-бурого цвета. Игорь потер мизинец о ладонь, затем поскреб ногтем, но «сажа» не оттиралась. И в этот момент за его спиной раздался голос:

— Брось, милай, зря стараешься. Фирма-ыть веников не вяжет…

Голос был скрипучим и слегка дребезжащим. Игорю почему-то сразу вспомнились сказочные персонажи из старых кукольных мультфильмов — всевозможные старички-лесовички и лешие, говорившие именно таким голосом. Нежданный гость, должно быть, тоже похож на такого персонажа, подумал Игорь и обернулся. Комната была пуста. Непроизвольно он взглянул на печку и даже на люстру, но и там никого не было.

— Да чего ж ты по верхам-то глазеешь? — обиделся голос. — Я, чай, здесь стою, под самым твоим носом! Вот-ыть пальцем в дырку лезть у него соображения хватает, а углядеть, понимаешь, человека — ни в какую!..

Игорь посмотрел под ноги и увидел маленького человечка с густой русой шевелюрой, голова которого едва доставала Игорю до колен. Пока он силился выговорить хоть слово, незваный гость с неожиданным проворством вскарабкался на стол и деловито осмотрел шкатулку. При свете настольной лампы Игорь разглядел, что на человечке были потертые джинсы, майка с эмблемой чемпионата мира по футболу и белые кроссовки.

— Ну, чё уставился? — добродушно поинтересовался человечек. — Чай, я не девица. Берись-ка лучше за ларец, замерим твою добросилу да и разойдемся с миром. У меня-ыть и других дел по горло.