Сверхновая американская фантастика, 1996 № 10-11 - страница 23

Пещера была не так уж велика, как показалось Эше поначалу. Не больше ста человек смогли бы там разместиться. Девушка начала пробираться к Клэю через каменный хаос.

— Зачем мы здесь?

Он улыбнулся ей той чарующей улыбкой, что заворожила девушку еще прошлой весной, когда она впервые увидела своего будущего мужа за ловлей рыбы на пляже в Макине.

— Сюда я приду, когда моя жизнь будет на исходе.

— Прекрати, Клэй, — Эша застыла на полпути.

— Думаю, — продолжал юноша. — Девяноста девяти лет достаточно для любого. Как считаешь, протяну я до девяноста девяти? Если, конечно, ничего такого не случится.

— Да ты и до ста пятнадцати доживешь.

— Может и так, но девяноста девяти вполне достаточно, — в его глазах заблестел озорной огонек. — Мне вот здесь очень нравится, а тебе?

Девушка огляделась. Пещера была древней лавовой трубкой, похоже, здорово поврежденной во время землетрясения. Стены в трещинах. Местами с потолка свисали белоснежные кристаллы кальцита — вот и все убранство. Рисунков не было. Не заметила Эша и костей или каких-либо других очевидных указаний на древние захоронения. Она пожала плечами и скрестила руки на груди.

— Я слышала, в таких пещерах водятся занятные насекомые.

Клэй рассмеялся, так звонко и радостно, что в пещере словно засветило солнце.

— Да, им-то я под конец и достанусь.

— Когда тебе стукнет девяносто девять. — Эша почувствовала, что Клэй к чему-то клонит, и решила спокойно дождаться продолжения.

— Да, — сказал Клэй. — Для тебя пройдет всего пара лет. Я слышал, часы на борту «Дракона» в его межзвездном полете будут идти очень медленно. Я хочу, чтобы ты вспоминала обо мне.

— Я буду.

— Наверно, ты останешься единственным живым человеком, кто вспомнит обо мне.

— Обещаю помнить тебя всегда.

Глаза Клэя поблескивали в свете фонарика.

— Я буду всеми силами тянуть время. Дождусь последнего дня своего сотого года, перед самым днем рожденья. Тогда приду в эту пещеру и буду сидеть вот здесь, в темноте, пока не умру. Представь себе: нагой старик на каменном карнизе.

— Ты слишком растолстеешь, чтобы протиснуться сквозь расщелину.

— Неужели ты так и не поняла, Эша? — он укоризненно посмотрел на нее. — Эта пещера особая. Никто не видел ее до меня. Ты второй человек, пришедший сюда. Разве тебе не интересно? Разве это не важно? Ты же улетаешь на «Драконе», чтобы увидеть то, чего раньше не видел никто. Так вот же. Я выполнил твое желание, и тебе не пришлось даже покидать Землю. Что скажешь?

Девушка медленно опустилась на каменный пол, чувствуя как холод пронизывает ее сквозь тонкие подошвы. Она снова оглядела черные стены.

— Это же просто пещера, Клэй.

К удивлению Эши он кивнул, всем своим видом выражая согласие.

— Точно. И даже на другом конце Вселенной это была бы просто пещера. В ней нет души. Здесь никто не жил. Никто не умирал. Здесь вообще еще ничего не происходило. Ну и что?

— Что ты хочешь сказать?

— Что нужно жить в каком-то месте, чтобы наделить его душой. Однажды моя бабушка умрет. Но она не уйдет из моей жизни. Я встречу ее в деревьях, которые она посадила в молодости, в рисунках, что висят у нас дома, в песнях, которые я впервые услышал из ее уст. — глаза Клэя смотрели куда-то вдаль. — Все на нашей ферме создано людьми, любившими меня. Членами моей семьи. Даже, если они и не знали меня. Даже если они и жили сто с лишним лет назад, любовь их все еще наполняет мой дом. Они знали, что некогда и я приду в этот мир.

Он снова перевел взгляд на Эшу.

— Ты никогда не почувствуешь того удовлетворения, которое испытывает моя бабушка. Ты растратишь себя всю в поисках тайн, но не найдешь их. В конце концов все окажется таким же лишенным духа и безынтересным, как эта пещера. Настоящие тайны хранит лишь человеческое сердце.

Так ли это? Так ли? Не могла Эша отринуть его слова. Ей доводилось уже видеть величие природы и творений человека. Дворцы в небесах и горы на Земле. Бескрайние океаны, солнечные паруса. И Эша уже успела испытать и изумление, и восхищение, и радость от окружающего мира — но никогда эти чувства не были достаточно сильны. Всегда в глубине ее точил червь сомнения. Великолепие величайших пейзажей, совершенство крохотных насекомых — что значили они? В итоге она всегда отворачивалась, неудовлетворенная. Полное расслабление и удовлетворение ей доставляла лишь любовь с Клэем.