Сверхновая американская фантастика, 1996 № 10-11 - страница 43
Я плетусь босиком к ящику с провизией. Ух ты, тяжелый, зараза! Понятия не имею, где они раздобыли все эти консервы для меня. В последнее время они особо не баловали меня ассортиментом. (Не переношу на дух эти новые пластиковые банки. Либо алюминий и жесть, — либо я отказываюсь принимать пищу!) Подумай только — пластиковые банки! Конец света… К сожалению, местные продукты больше не запечатывают в жесть. Поэтому я вынужден питаться импортными, ввозимыми из стран, где традиции более сильны (можно, конечно, считать их отсталыми), а именно: португальскими и норвежскими сардинами, уэльскими пирогами с мясом, испанским осьминогом, итальянским скунгилли, северокорейской шар-рыбой[26], частями тела нигерийской гиены, лапками бирманских ящериц, побегами китайского бамбука — меня уже тошнит от этой экзотики.
Мне не терпится поскорее узнать, что принесли в этот раз. В полумраке я подхожу с коробкой к старому деревянному столу и тяжело опускаю ее.
Слышится душераздирающий ХРУСТ! Слишком поздно. Я понимаю, что наделал. Быстро хватаю ящик со стола и ставлю его на стул. Тихий стон срывается с моих губ:
— О-ох!
Я дергаю за цепочку и включаю голую лампочку над столом, надеясь, что ничего страшного не произошло, в виниловые осколки сейчас превратилась всего лишь какая-то чепуха, вроде пятьдесят пятого альбома Лайонела Ричи[27].
Не тут-то было! Со мной вечно так.
Это настоящий шедевр, выпущенный 30 лет назад, уникальное издание, самый первый альбом из купленных мною, краеугольный камень безвозвратно ушедшего десятилетия, отправная точка моей жизни… И все это теперь безвозвратно разбито на осколки, что полоснули меня по самому сердцу: пластинка группы «Lovin' Spoonful»[28] «Верите ли вы в чудо?»
Я слушал этот альбом прошлой ночью, чтобы вознаградить себя за мучения и очистить слух от той дребедени, на которую мне пришлось писать рецензии. Я снял ее с проигрывателя и, ощутив специфический позыв, забыл положить обратно в конверт. Облегчившись, я упал в постель. Беззащитная пластинка пролежала всю ночь ничком на столе, обреченно ожидая своей участи…
Обрушиваюсь на стул. Просто невозможно поверить. Тридцать лет она существовала и приносила счастье, хранилась как зеница ока, — и надо же было ее упаковкой скунгилли!..В этот момент вся еда мне ненавистна. Впору переключиться на пластиковые банки…
Я в оцепенении гляжу на бессмысленные останки. Даже бумажная этикетка изуродована. На ней желтый фон, красные лучи, зеленое индийское божество с тремя лицами и четырьмя руками — эмблема фирмы грамзаписи «Кама Сутра», диски которой распространяются «Эм Джи Эм». Представить себе: ни единой царапины, ни единого отпечатка пальцев на всей пластинке. Было так приятно держать ее в руках, такую плотную и тяжелую, в отличие от сегодняшних жалких пластиночек…Она могла просуществовать еще сто лет!
Я смотрю в другой конец комнаты, где лежат ничем не украшенный бумажный (а не пластиковый) внутренний конверт и картонная обложка диска. Из-под названия пластинки, написанного старомодным шрифтом, выглядывают и дразнят меня ухмыляющиеся лица Джона, Зэла, Джо и Стива. (Забавно, когда-то именно этот стиль назвали «модерн». Но так уж повелось: сегодняшний модерн завтра превращается в ретро…). Особенно едок взгляд Джона, держащегося двумя пальцами за проволочную дужку своих очков… Внезапно со мной происходит что-то вроде припадка, даже вздохнуть не могу. Встав, я плетусь к фарфоровой раковине в ржавых пятнах, сую голову под кран и включаю холодную воду. Это немножко помогает.
Проклятие! ЭТОТ АЛЬБОМ БЫЛ СРЕДОТОЧИЕМ МОЕЙ ЖИЗНИ! МНЕ БЫЛО ШЕСТНАДЦАТЬ, КОГДА Я КУПИЛ ЕГО! ТА МУЗЫКА БЫЛА ПРЕКРАСНА! БЕЗ НЕЕ МНЕ НЕ ЖИТЬ!
Тут я осознаю, что реву в голос. К счастью, мои соседи — кем бы они ни были — привыкли к исходящему из моей квартиры шуму. Во всяком случае, похоже на то. Никто уже тысячу лет не жаловался. Несомненно, что если кто и слышал, как я тут беснуюсь, то, скорее всего, принял это за очередную запись. Внезапно на меня снисходит озарение: пора действовать! Я должен покинуть свое жилище, и обрести еще один экземпляр этой пластинки, воспроизведение оригинала. Я действительно не могу жить без нее. Вся жизнь моя — случайное собрание осязательных примет и звуковых символов. Изъять один из них — значит исказить всю музыкальную мозаику.