Сверхновая. F&SF, 2004 № 37-38 - страница 15

— Не доверяют и людям также. Нужны и те, и другие.

— Неужели? У многих возникают вопросы по поводу программы. Судя по вашим словам, в них есть смысл.

Длительное одиночество обострило у Вандерхорста чутьё к тому, что скрывает собеседник. Он иногда чувствовал, что может читать людей так же легко, как индикаторы приборов. Фоссет, не особенно церемонясь, испытывал его, с помощью жены и под наблюдением босса. Вандерхорсту встречались подобные типы в каждом поколении.

— Чего они хотят? — спросил Вандерхорст.

— ВОП — дорогая программа и её стоимость продолжает расти. Мы не имеем понятия об её эффективности. Многие считают, что возможен иной способ защиты.

— Что они предлагают?

— Ничего особенного. Это лишь проекты, поймите. И их отвергнут, если римраннеры окажутся наилучшим вариантом.

Вандерхорст обернулся к Далтон.

— Что-нибудь падало на Землю с 2006 года?

— Ничего особенно страшного, капитан.

— Тогда, возможно, мы достаточно эффективны.

— Вы хотите сказать, что отсутствие астероидной угрозы есть заслуга римраннеров? Право, капитан, я нахожу это…

— Какого дьявола, кто смеет сомневаться? Вы? Никого другого я там, в космосе, что-то не приметил. Ни вас, ни сенатора, никого вообще. Я один прикрывал ваши задницы.

Глаза Вандерхорста остановились на Фоссете. Остальные, пряча взгляд, держались на безопасном расстоянии. Фоссет попятился, а Далтон мягко сказала:

— Джейк не пытается отрицать заслуги римраннеров и благодарность, которой они достойны. Он лишь делает заключение, что мы не можем быть абсолютно уверены в том, что наша безопасность есть результат ваших усилий.

— Итак, вы хотите абсолютной уверенности, не больше, не меньше.

— Это со всей определённостью гарантировать невозможно.

— Так было всегда и ни для кого это не секрет. ВОП — дешёвая страховка, сенатор, и не более того. Вы ставите несколько миллиардов против шанса потерять в тысячи раз больше.

— Затраты давно уже превысили “несколько” миллиардов.

— Даже если бы мы никогда не обнаружили ничего крупнее снежка, программа десятикратно окупила себя.

— Вполне возможно. Однако стоит заметить, что в настоящее время страна испытывает постоянные экономические трудности, — сказала Далтон.

— Может это из-за того, что лоби, вроде этого, тявкают об урезании единственной правительственной программы, которая делает то, для чего предназначена.

— Признаюсь, никогда не смотрела на этот вопрос с подобной точки зрения, — сказала Далтон. Вандерхорст ощутил лёгкий толчок в бок и обернулся к Корри, который выглядел совсем кисло. — Не вполне честно с моей стороны, капитан, столь долго задерживать внимание почётного гостя. Мы ещё увидимся,

— Далтон проговорила это удаляясь, с Фоссетами в кильватере.

Когда они отошли достаточно далеко, Джемма спросила тихим от бешенства голосом:

— Вы пытаетесь уничтожить программу?

— Вы хотели, чтобы я поговорил с Далтон. Я и поговорил.

— Да, но ваши манеры…

— Мне она не нравится. И ее свора. Работают на публику. Если какой-нибудь правительственный чин осмелится урезать расходы на программу, и астероид размером с шарик для гольфа упадёт в центре пустыни Гоби, этого типа линчуют. Они знают об этом, вы знаете, я знаю. А Далтон и её команда надувают щёки. Ненавижу их за это.

— Ван, ты не должен…

— Я предупреждал, что не слишком-то гожусь для подобных разговоров.

— Как ты назвал Фоссета? — спросил Корри.

— Лоби. Ты назвал его лоби. Что это? — уточнила Джемма.

— Из прошлых времён. Неважно.

Она нахмурилась и взглянула на Корри. Тот поднял брови и покачал головой. Внезапно, глаза Джеммы в ужасе расширились. Она в панике посмотрела на Вандерхорста и пробормотала:

— Так они называли подвергнутых лоботомии отщепенцев! И детей, подражавших им, малолетних гангстеров. Вандалов и преступников!

— Это в самый раз для Фоссета. Может, и для Далтон тоже. Надоело. Я своё дело сделал и хочу выпить.

Он ушёл, оставив их в растерянности.

Из окна Силверхилла открывался тот чудесный вид, о котором Вандерхорст мечтал, странствуя по самой удалённой орбите Солнечной системы. Невысокие холмы, покрытые цветочным ковром, хрустальное озеро за ними. Вдали возвышались горы, опоясанные зеленью и увенчанные снегами. Чистое небо, ни городов, ни домов, никаких иных следов человеческой деятельности. Это была Земля, о которой он грезил в чёрной пустоте за Плутоном, планета, во имя которой он страдал, рисковал жизнью и здравым рассудком.