Сверхсветовик - страница 12

Кто-то играл на нем не как на виолончели, а как на контрабасе, под этот туповатый ритм с горизонта ползли полчища начищенных сапог, они нарастали, шли строевым размеренным шагом, но потом почему-то начинали заплетаться самым причудливым образом. Ему показалось, что они бегут по снегу, что они бегут в панике с какого-то исполинского поля боя, оставив своих хозяев недвижно лежать на окровавленном белом снегу. Ему хотелось еще спасти кого-то, он попытался кого-то приподнять под огнем невидимого противника, но только провалился в глубокий сугроб.

Ангел засмеялся: «Это не то, что тебе представляется, эти переплетения самые обыкновенные буквы, хотя они и говорят о бедных событиях, интересных для тех, кто в них не участвует, и провалился ты не в снег, а просто порвал свежую газету».

Не было никакого запаха, оставалось только чернота без блеска, но вот и блеск появился, обмотав его шею снежным шарфом, он узнал родной Млечный Путь, обрадовался и удивился его гордому постоянству. Все звезды были на своих местах.

Как всегда, ангела не было видно, но был слышен скрип его шагов, словно они рядом идут по снегу, но следы оставляет только ангел. Как прекрасно, как очаровательно, что ангел сумел вернуть его сюда, в привычное земное небо, где каждая звезда имеет свое имя!

— Как прекрасно, как очаровательно, что ты выдержал дорогу сюда, в привычное земное небо, где у каждого есть своя звезда! — протрубил ангел в невидимую огромную трубу, и при этом из нее вместе с известием, словно молния или змейка, вылетела маленькая флейта, таящая в себе возможность женского светлого голоса, которая повторила уже в своей тональности — как прекрасно, как очаровательно, что у каждого есть свой путеводный ангел!

Была ли эта молния-флейта все время рядом с ним, или она дожидалась его в этой близкой, надежной вселенной? Или это была флейта-змея, которая заставила его сделать мертвую петлю, в надежде вернуться домой?

Правда ли, что Вселенная, при всей ее грандиозности, женственна? Ангел выплеснул еще несколько звенящих волн — конечно, женственна, и бесконечно женственна! Но она еще и девственна, поэтому тебе не следовало ломиться в ее прозрачный предел с такой безудержной поспешностью, да еще и с желанием увидеть свое отражение! И все же — это не тень Млечного Пути, а самый настоящий Млечный Путь, и твоя душа насытилась его молоком, и ты заслужил под ним свое тело, ты получишь его, но запомни: как желают того буддисты, это будет твое последнее тело…

Звезды так плавно опустили его на Землю, как будто не они это совершили, а он медленно возвел звезды на их места. Где-то среди них остался и ангел, уже не напоминая больше о себе. Внезапный метеор быстро пересек созвездие Лебедя, словно яркое доказательство истинности этого неба, поскольку в нем можно сгореть. Боль той вспышки отдалась в его спинном мозгу, он содрогнулся и опустил взгляд на линию горизонта. Конечно, была ночь, иначе звезд не было бы видно. Во тьме тихо колыхались силуэты деревьев, они были непрозрачны, значит, одеты листвой, было лето. Он медленно приходил в себя.

Среди деревьев проступали кричащие в своей обнаженности кресты, указуя на страны света. Он понял, что попал на кладбище, — чему удивляться, побывав в глухих закоулках рая и ада. Он стоял над могильной плитой, едва освещенной тусклым светом ущербной Луны, плита была очень древняя, он нагнулся, чтобы разобрать на ней свое имя, известное любому на Земле. Его нисколько не удивило, что именно его имя было высечено на плите, ведь очень много детей называли в его честь.

Надо думать, что он выполнил свою задачу, что добавил времени своим отсутствием, а своим возвращением он докажет, как много еще нерастраченного времени впереди.

Он потянулся, наслаждаясь своим вновь обретенным телом, его фигура вышла на дорожку, к воротам, обозначившимся в наступающем рассвете.

Ему было приятно передвигаться на своих ногах, размахивать в такт движению своими руками, поворачивать голову на звук или на приближение какого-то предмета, будь то птица или промелькнувший на перекрестке велосипедист. Он чувствовал, что его тело подогнано к нему, как всегда, как прежде, как-будто не было на дне Вселенной его разбитого отражения.