Сверкая блеском стали… - страница 3

Но в данном случае скрытность никакой роли не играла. Главное было в том, что летательные аппараты имеют достаточно высокую скорость, способны транспортировать большой груз, и они настолько дешевы, что их совершенно не жалко потерять.

Планер все время снижается. В этом его суть. Сначала с помощью тягача он забирается ввысь, а потом, плавно теряя высоту, планирует по пологой траектории. Но сейчас Григорию показалось, что аппарат слишком уж как-то резво пошел к земле. Их не обстреливали. И это означает только одно: началась посадка.

Ну точно. Вон парни выглянули в окна и набожно перекрестились. Х-ха. А ведь вон тот чернявый все твердил как заведенный: «Бога нет, это все опиум для народа». Из коммунистов. Правда, не из радикальных, а очень даже легальных в России. Вообще-то в армии членам различных партий не место. За политическую агитацию в войсках предусмотрена статья в уголовном уложении. Но легион он и есть легион, к тому же часть ни разу не российская. Не суть важно. Главное, что, когда припекло, сразу же вспомнил наставление бабушки. Вот отчего-то никаких сомнений – именно ее.

Дабы отвлечься от неприятных мыслей, Азаров поджег горелки на головках цилиндров стирлинга. Выждал с полминуты. После чего запустил машину, а там и подключил привод холодильной установки. Дождался выхода работы машины на полную мощность и подключил гидравлический насос. Пробежался взглядом по манометрам. Все в норме. Штурмовик готов к бою.

Момент посадки Григорий запомнил на всю оставшуюся жизнь. И чего тут было больше – испуга, что вот сейчас эта скорлупка развалится и его «Гренадер» полетит кубарем, или радости от того, что наконец-то родная земная твердь и теперь уж в любом случае с ним ничего не случится? Потому что он-то уж прочно удерживается в стальном корпусе подвесной системой.

Пробежавшись по полю, планер замер, легонько раскачиваясь и поскрипывая деревом. Порядок. Все целы и невредимы. Стоп. А вот этого он пока не знает.

– Ну что, братцы, замерли как беременные. Режьте расчалки и валите наружу. Или будете ждать, пока пшеки не начнут шпиговать эту фанеру из пулеметов? – приказал Григорий.

Согласно разведданным, в Шештокае находится батальон охраны. Кроме того, противовоздушная оборона, включавшая в себя по четыре установки счетверенных пулеметов, тридцатисемимиллиметровых автоматов и семидесятипятимиллиметровых орудий. Станция имеет стратегическое значение. А такие объекты без серьезного прикрытия никогда не оставляют.

Двое бойцов без лишних слов извлекли свои штык-ножи и быстренько разобрались с веревками. После чего выскочили наружу, вслед за товарищами. Пилот с командиром поспешили присоединиться к ним. И только после этого Григорий наконец распрямил машину.

Скрежет и треск ломаемого дерева – и вот «Гренадер» уже возвышается над изувеченным фюзеляжем. Разворот. Первый шаг. И тут же преграда. Однако фанера не выдерживает натиска брони и с треском лопается. Несколько секунд – и машина наконец обретает свободу. В хвостовой части еще остаются припасы. Но ими займутся позже.

С собой у легионеров только оружие и двойной боекомплект. Ну еще по одной ленте-сотке и по паре гранат для гренадера. Насчет перегруза машины – это вовсе не шутка. Он и без того потерял в резвости. А давить броней – мысль все же не столь разумная. Штурмовику предпочтительней делать ставку на подвижность машины.

Группа вооружена пятью ППШ и снайперской СВТ. За тяжелое и пулеметное вооружение бронеход. И бойцы поспешили разойтись в цепь, по три с боков, с интервалами в десяток шагов. Но в атаку не торопятся. И причина вовсе не в том, что «Гренадер» замер на месте. Бронеходы здесь в качестве поддержки. Так что нужно ждать приказа от командира стрелковой роты.

Но Азаров и не спешил. Для начала осмотрелся и убедился в том, что все планеры благополучно приземлились и сейчас должным образом раскурочены. Ну чисто птенцы, вылупившиеся из яиц. Хм. Или крокодилы. Причем взрослые и зубастые. Порядок. Все двенадцать в строю. Он тринадцатый. Вот и славно.

Поднял взгляд к триплексам, отвечающим за обзор небосвода. Картина напоминает сотни одуванчиков, плывущих по небу. Но нет. Не одуванчики. Парашютисты. И тишина. В смысле, тихо, конечно, не было. Тут и суета, и треск, и грохот, и раздающиеся команды офицеров и сержантов. Но ни единого хотя бы пистолетного выстрела.