Сверкающий прибой - страница 7

Элис наклонилась вперед и обняла мальчика, тот с готовностью обвил руками ее шею. Затем, когда они разжали объятия, мальчик удивил Элис еще раз, запечатлев на ее щеке влажный поцелуй. Потом Томми повернулся и быстро прошел к лифтам.

Рэнд поглядел на ожерелье и покачал головой.

— Ох уж этот Томми, — вздохнул он.

Рэнд подозревал, что мальчик потратил на эти стекляшки все свои карманные деньги.

— Что вы хотите этим сказать? — испуганно спросила Элис, прижимая ожерелье к груди.

— Если бы он не держал все в тайне, я помог бы выбрать что-нибудь приличное, — ответил Рэнд, спрашивая себя, что могло вдруг так встревожить Элис. И тут же подумал, что с огромным удовольствием сам выбрал бы подарок для такой симпатичной спасительницы Томми.

Элис удивленно смотрела на Рэнда. Очевидно, он совершенно не умел обращаться с детьми.

— Это, пожалуй, самый дорогой для меня подарок в жизни, — сказала она, надевая ожерелье. Оно тяжело опустилось ей на грудь, при этом неровные бусинки царапнули кожу острыми краями.

— Да оно же просто отвратительно! — воскликнул Рэнд. — Зато в этот подарок мальчик вложил душу, — возразила Элис, начиная злиться. — Впрочем, если это вы наняли ему в гувернантки фурию, которую я видела на берегу, неудивительно, что вы не понимаете подобных вещей.

Элис тут же прикусила язык. Слова вырвались у нее как-то сами собой, прежде чем она успела сообразить, что не стоит произносить их вслух. Рэнд медленно смерил ее взглядом.

— Миссис Сондерс прекрасно делает свое дело, — сказал он, но, взглянув на него, Элис почувствовала, что победа осталась за ней.

Когда Рэнд начал добиваться усыновления Томми, он решил, что рядом с мальчиком обязательно должна быть женщина. Тогда-то он и нанял гувернантку. Но если задуматься, что он знал обо всем этом?

— Миссис Сондерс оставила Томми одного на пляже, — сказала Элис, тщательно взвешивая каждое слово. — Несмотря на то, что мальчик не умеет плавать, а объявлено штормовое предупреждение.

Несколько секунд, показавшихся обоим вечностью, они молча смотрели друг на друга. Рэнд не любил вступать в спор, когда не чувствовал своей правоты целиком и полностью. Решив, что визит и так затянулся, он решил откланяться.

— Я еще раз хочу выразить вам свою благодарность и сказать, как мы с Томми ценим то, что вы сделали, — произнес Рэнд. — Извините за вторжение.

— Подождите, — спохватилась Элис, только сейчас вспомнив о цели своего приезда.

Рэнд остановился на пороге. Элис судорожно пыталась подобрать слова, которые могли бы загладить неприятное впечатление, произведенное ее резким замечанием. Но, как назло, ничего подходящего в голову не приходило. Тогда она решила, что лучше всего просто выложить карты на стол.

— Я работаю на Конрада Брейса, владельца галереи в Нью-Йорке, — быстро произнесла Элис. — Я опоздала на аукцион в «Бандиз», где должна была купить чайницу Токугавы Шогана, которую приобрели вы. Мистер Брейс готов приобрести ее у вас за любую цену.

Элис выпалила все это на одном дыхании, радуясь втайне, что Конрада Брейса нет сейчас рядом и он не может видеть, как жалко она выглядит. Да, она явно не обладает дипломатическими способностями. Элис понимала, что Рэнд Тернбулл имеет перед ней явные преимущества. Во-первых, в профессиональном смысле. Как-никак, он был опытным юристом, умеющим отстаивать свои интересы. К тому же в отличие от Элис Рэнд был одет.

— Извините, — сказал Рэнд, — но ваше предложение меня не интересует.

Элис похолодела. Все пропало!

— Пожалуйста, будьте так любезны хотя бы обдумать его. — Она изо всех сил старалась не выдать охватившего ее отчаяния.

Рэнд положил ладонь на дверную ручку, медленно сосчитал до десяти и покачал головой:

— Ответ у меня один — «нет».

Рэнду было бы очень интересно продолжить этот разговор и попытаться выяснить, почему галерее Брейса так хочется завладеть чайницей Токугавы. Но через пятнадцать минут ему должен был позвонить из Сан-Франциско Лайл Изон и сообщить важные детали, необходимые Рэнду во время предстоящей встречи с новыми клиентами. Поэтому он вежливо кивнул Элис, такой очаровательной в своем экстравагантном наряде из махровых полотенец, что ее не портило даже уродливое ожерелье, и вышел в коридор.