Свет под землёй - страница 10
— Докладывай.
— Слон собирает верхних на воскресник. Хочет… убрать свалку, под ней… копать, чтобы посадить деревья…
— Что-о?! — заревел Крот. — Когда воскресник назначили?
— Слон проболтался, что воскресник завтра, — слухач покачнулся, хватая воздух широко открытым ртом.
— Ты понимаешь, что ты говоришь, хом? Они же вот здесь копать будут! — Крот показал на потолок пещеры. — Они же все ходы-выходы обнаружат и до Главной пещеры доберутся под домом! Ты не ослышался, хом? Если ты ослышался, я тебя…
— Я не ослышался, — прошептал хомяк. — Слон еще говорил, что жильцы не хотят идти на воскресник. Так что есть надежда… Со Слоном… сыщик… ищет котенка…
Хомяк схватился за сердце и рухнул на землю.
— Ты почему замолчал? — всполошился Крот. — Эй, Тридцать Второй!
«Меня ищут! — обрадовался Захарка. — А как же могло быть иначе?! Конечно, ищут!»
— Крыс, что с ним? Посмотри! — приказал Крот.
Крыс опустился на землю и приложил мохнатое ухо к груди хомяка.
— Готов, — сказал Крыс. — Отхомячил. Сильно торопился, дурак.
Крот распоряжался:
— Вычислители — на машину! Немедленно рассчитать, сколько рабочих нужно, чтобы дом рухнул завтра утром до начала воскресника!
Хомяки полезли на счеты, и машина заработала, застучала: чок-чок-чок.
Крот продолжал командовать:
— Сто пятьдесят первый. Двести двадцать второй! Тележку мне, быстро!
Хомяки побежали в темноту, и Крот приказал Захарке:
— Веди за ними!
Что делать? Повел Захар Крота с надеждой, что где-нибудь обнаружит выход на поверхность и сейчас же убежит.
Подскочил вычислитель:
— Пусть провалятся!
— Давай без церемоний! — рявкнул Крот.
— Чтобы дом рухнул завтра, необходимо направить в Главную пещеру сто двадцать рабочих!
— Крыс!
— Я!
— Поднимай вторую смену! Гони в Главную!
— Будет сделано! — Крыс умчался.
Через железные, ржавые от сырости ворота Захар вывел Крота в тоннель. Он был слабо освещен светляками, подвешенными в клеточках к потолку. Цепочка зеленоватых огней уходила далеко-далеко вниз и терялось во тьме. Было сыро. Кое-где наверху медленно набухали капли воды и начинали бросать на стену тусклые блики. Потом капля отрывалась, отсветы пропадали, и слышалось: кап. Весь тоннель призрачно мерцал и был наполнен таинственным шорохом капель. Рядом с Захаром в стене что-то завозилось, земля вспучилась, кусок стены отвалился. Показалась голова гигантского земляного и червя и стала качаться вверх, вниз, в стороны, ища опоры. Наконец, голова дотянулась до противоположной стороны, вгрызлась в нее и начала исчезать. Туловище червя перегородило тоннель, как живое бревно, и по этому бревну бежали бесконечные кольцевые волны. Наконец, показался жирный хвост и исчез в противоположной стене.
Захар перевел дыхание.
Как и не было червяка, только в стенах зияли две дырки, словно тоннель прострелили навылет.
— Где же тележка? — топнул Крот ногой.
Вдалеке послышался стук колес, и вскоре из-за поворота вывернулся четырехколесный экипаж, запряженный все теми же хомяками. Чтобы удобнее бегать подземными ходами, они были запряжены цугом, то есть один за другим, длинной цепочкой. Правили упряжкой Сто пятьдесят первый и Двести двадцать второй.
— Гони! — крикнул Крот, и тележка помчалась.
Тридцать — подсчитал Захар — хомяков тащили ее изо всех сил.
В ушах стало гудеть. Редки огоньки стали сливаться в бледную зеленоватую ленту.
— Гони! — кричал Крот отчаянно. — Быстрее!
Тр- р-р-ах! — порвали надвое червя, переползавшего тоннель.
Жалобно застонали хомяки, бежавшие первыми.
— Выпрягай покалеченных! — приказал Крот.
Сто пятьдесят первый и Двести двадцать второй хотели положить пострадавших на тележку, но Крот грозно повысил голос:
— Ку-уда с этой дохлятиной! Гони!
Недобро взглянув на Крота, хомяки положили товарищей вдоль стен.
И вот выкатилась тележка в такую громадную пещеру, по сравнению с которой та, первая, ничего не значила.
То есть сначала Захар подумал:
«Ой, наверх выехали!»
Потом подумал:
«Ой, ночь уже».
Он так подумал, потому что небо было усеяно звездами.
Понюхал воздух — нет, все такой же, земляной воздух, спертый…
Пригляделся к звездам, а это не звезды! Светлячки копошатся так далеко, что потолка не видно.