Свет утренней звезды - страница 36

Сказать, что я был зол, когда вышел из пути на белые пески Оддегиры, значит ничего не сказать. Зараза… Она снова удрала от меня! Хитрая паршивка воспользовалась тем, что проклятые траккады сползлись на наш запах, и пока я рубил их мерзкие рожи, она бесшумно слиняла, даже не поблагодарив, что спас ей жизнь! Какого драгга она делала в этом кишащем отбросами и ядовитыми тварями мире? Она выглядела странно — как дикарка, собирающая орехи, в рваных белых лохмотьях, с гривой золотых волос, солнечным ореолом окружавших ее восхитительное лицо. И даже такая, похожая на лесной дух, она была настолько красивой, что у меня снесло башку, как только увидел ее.

Руки зудели от желания прикоснуться к бархатистой нежности ее кожи. Еле сдержался, чтобы не схватить ее и не прижаться носом к ее гибкой шее, как голодная собака, учуявшая мясо. Она смотрела на меня снизу-вверх своими распахнутыми синими глазами-звездами, маленькая испуганная девочка, выворачивающая мою душу наизнанку. Теперь я знаю, что она не плод моего больного мозга. Теплую и живую, ее до сих пор помнят мои ладони. Нужно было привязать ее, накинуть силовой аркан, чтобы не могла дернуться, пошевелить пальцем, пока я убивал ползучих монстров. Поймаю — запру в самой высокой башне… посажу на цепь хрра… надену сотни сдерживающих браслетов. Буду целовать до тех пор, пока на ее теле не останется живого места, не помеченного мной.

Мысли рисовали мне яркие картины: открытая и нагая, она лежала подо мной, с рассыпавшимися по одру волосами, с влажными, зовущими губами и я замер, переводя сбившееся дыхание, унимая разливающийся в паху ноющий жар. Какого…?! Не понимаю что со мной, это бесит на столько, что хочется найти первого попавшегося под мою горячую руку и вколачивать в его лицо кулак, пока он не начнет захлебываться слюной и кровью.

— Ярл, — окрик Анрана заставляет остановиться, с досадой вздохнуть, поворачиваясь к старейшине.

— Светлых дней, мудрейший, — натянув вежливую улыбку, смотрю в мутно-белые глаза хранителя кварда.

— Я хотел поговорить с тобой, повелитель, — старик кладет свою иссушенную, как желтый пергамент, ладонь на мою руку, осторожно сжимая ее тонкими пальцами.

— Говори, мудрейший. Ты же знаешь, мое сердце всегда открыто для твоих советов.

Хитрец наклоняет голову и его морщинистое лицо трескается каменной крошкой в расползающейся улыбке.

— Не здесь, мой мальчик. Ты ведь слышал, и у песка есть уши, а ветер часто уносит ненужные слова за самые дальние барханы пустыни.

Анран спокоен и расслаблен, но старик никогда не стал бы меня тревожить по пустякам. За его лукавой усмешкой прячется мудрость веков этого выжженного солнцем мира.

— Почту за честь, если ты будешь сегодня гостем в моем доме. Стены моего дворца защищены песчаными духами. Нас никто не услышит. К тому же у меня залежалась бутылка старинного ллайра. Не было достойной компании, чтобы оценить его изысканный и тонкий вкус.

Анран довольно жмурится, вдыхая носом знойный воздух. Я помню о его маленькой слабости к старинным напиткам.

— Умеешь ты порадовать старика, — старейшина берет меня под руку, величаво шествуя по белым плитам, и я подстраиваюсь под его размеренный степенный шаг.

— Ты стал часто брать с собой священный меч, повелитель, — как бы невзначай обороняет Анран, скользнув нарочито безразличным взглядом по ключу миров за моей спиной. — Это так необходимо? — в его словах за видимым праздным любопытством скрывается тонкий намек. Я слишком хорошо знаю хранителя, он никогда не бросает пустых слов на песок.

— Миры Ррайд требуют моего постоянного контроля. Ты же знаешь. Меч открывает пути быстрее и эффективнее артефактов. У меня нет времени строить порталы.

Старик легонько похлопывает рукой по моему плечу, согласно кивая седой головой. — Знаю, Ярл. Знаю.

Мы останавливаемся у входа в Светлый Зал дворца, и духи золотым туманом поднимаются у моих ног.

— Отнесите нас в мой шшаррхад.

Мерцающая пелена обволакивает наши тела мягким сиянием, через секунды выпуская на белый маргант, сверкающего пола покоев повелителя Оддегиры.

Щелчок моих пальцев звучит в тишине стен негромко, но этого достаточно, чтобы вереница рабынь мгновенно потянулась в комнату, уставляя стол водой, фруктами и мясом.