Свет за облаками - страница 19

– Боюсь, что для вас это уже невозможно, – вынес свой вердикт Проповедник. – Разве вы не заметили, что мир стал чужим, далёким и даже враждебным? Он отторгает вас от себя, вы больше не являетесь с ним одним целым, а следовательно не можете познавать его непосредственно. Вам остаётся лишь одно – создать некую внешнюю надстройку, некий инструмент, с помощью которого можно будет сформировать новые отношения с миром. Эта надстройка или инструмент и называется культурой.

– Но не разъединит ли культура нас с миром ещё больше? – заволновалась Иветта. Ей было горько думать, что мир, который она всё ещё любила, стал чужим и даже враждебным. Неужели это навсегда? Неужели ничего уже нельзя изменить? Где-то на краю сознания она понимала, что по большей части сама виновата в этом разрыве, но упорно не желала этого признавать и поэтому перекладывала свою вину то на обстоятельства, то на неизвестного ей судьботворца, то даже на Адамиса.

– Разъединит ли культура вас с миром или, наоборот, сплотит – зависит от вас самих, – ответил Проповедник на вопрос Иветты. – В любом случае вы не будете чувствовать себя обездоленными, лишёнными чего-то жизненно важного. У вас будет, чем заполнить ту пустоту, что образовалась сейчас в ваших душах. Поверьте, это очень увлекательно – участвовать в основании новой культуры!

Адамиса поразила проницательность Проповедника. Он наконец осознал, что́ так мучило его последнее время – ощущение пустоты в душе, которую он ничем не мог заполнить. Может быть, Проповедник прав, и культура не такая уж бесполезная вещь, как ему показалось сначала? Из слов этого человека Адамис понял, что культура – это что-то вроде костылей, которые помогают хромому человеку ходить. Он вспомнил, как однажды в Магазине Иветта углядела какие-то странные палки и спросила у Лавочницы, что это такое. Та объяснила, как могла, их предназначение. Тогда Адамису показалось в высшей степени странным, как может человек разучиться ходить самостоятельно, без специальных подпорок. Но сейчас он вдруг почувствовал себя таким человеком. Конечно, его тело всё ещё могло само передвигаться по земле, а вот душа… Душа как будто стала хромой и нуждалась в костылях. Лишь бы всё, о чём говорит Проповедник, было временной мерой и когда-нибудь их души снова научились ходить самостоятельно!

– Но друг друга мы уж точно можем познавать без всякой культуры! – уверенно заявила Иветта.

– Ошибаетесь, братья и сёстры! Поразмыслите, и вы поймёте, как трудно вам порой понять другого. Культура поможет вам навести мосты между вашими разошедшимися душами.

Адамису с Иветтой стыдно было посмотреть друг другу в глаза. То, что сказал Проповедник, было горькой правдой. Куда делось их былое единство, когда они без слов понимали друг друга? Раньше они были одним целым, чувствовали все порывы души другого. Их сердца часто вели безмолвные беседы, когда уста молчали. Для них не существовало расстояния и времени. Но постепенно и как-то незаметно для обоих каждый начал скрывать свою душу от другого, и теперь, хотя былая любовь между ними ещё не умерла, их единство было разрушено.

– Кроме того, вы не только утратили связь с миром и друг с другом, но и стали до некоторой степени чуждыми самим себе, – продолжал Проповедник. – Раскол произошёл и в вас самих – это раскол душевного чувства и ума. Если вы внимательно понаблюдаете за собой, то поймёте, о чём я вам говорю. Разве всегда чувства и разум действуют согласно в вашей душе? Поэтому и тут вам без культуры никак не обойтись. Она вам просто необходима теперь для самопознания.

Адамис опять почувствовал, что Проповедник прав. В нём самом, действительно, уже нет той целостности, которую он ощущал раньше. Как будто какие-то части его души стали расходиться в разные стороны, и он никак не мог удержать их вместе. Значит, культура способна вновь склеить их воедино?

– Культура, конечно, не может полностью скрепить ум и сердце, – как будто отвечая на безмолвный вопрос Адамиса, проговорил Проповедник, – но она может в какой-то степени компенсировать этот разрыв, сделать его менее болезненным.