Светлый демон - страница 12

стр.

– Привет, – послышалось за спиной. Я неохотно обернулась. – Помнишь, два года назад, я в армию уходил? На привокзальной площади?

Я обомлела, пораженная встречей с тем самым Колей, который порой мне даже снился.

– А я тебя помню, – продолжил он, думая, что я его не узнала. – Могу рассказать, в каком ты была платье.

Он в точности описал мою одежду, по-доброму вглядывался в лицо, а в его глазах неотвратимо разгорались уже знакомые колющие угольки.

– Ты кого-нибудь провожала в тот день?

– Нет, – поторопилась ответить я и, покраснев, призналась: – Я тебя тоже запомнила.

– Демьянов! – крикнула пышная заведующая столовой и сверкнула в меня глазами. – Принимай тару!

Он заторопился, спросил:

– Ты когда заканчиваешь?

– В шесть.

– Я тебя подвезу.

– Да мне тут близко. В общежитие.

– Всё равно подвезу! Жди! – и умчался.

После работы я специально замешкалась, чтобы ушли девчонки. Распустила хвостик, расчесала светлые волосы, которыми гордилась, и вышла в шесть двадцать. Ни Демьянова, ни его машины! В груди кольнула обида.

Не дождался, забыл. А может, пригласил другую? Ну и пусть! Не нужен мне такой!

Я прикусила губу и поплелась к проходной. Автобус в город, конечно, уехал. Следующий будет через полчаса. Я упрямо топала вдоль дороги, чтобы усталость набрала вес и придавила тоску. Сзади кто-то догнал, посигналил.

Не надо мне больше доброхотов!

А сверху знакомый голос:

– Прости, на базе задержали.

Я не знала – злиться или улыбаться.

– Меня Николаем звать, а тебя как?

– Света. – Губы дрогнули и расплылись в улыбке.

Он подал руку. В кабине было жарко, окна открыты, и ветер, издеваясь, доказывал бесполезность любых расчесок. Николай рассказывал об армии, и с его слов выходило, что служба состоит из подколок и шуток, которые, впрочем, я не все понимала. Я думала, знает ли он об Ире и какие у них теперь отношения.

– А Ира? – неосторожно вырвалось у меня. – Та девушка, которая тебя…

Я умолкла, заметив, как заиграли желваки на мужских скулах.

Выходит, знает.

Шутки как отрезало. Николай молчал, а потом вдруг выпалил:

– Все девки суки! У вас в интернате небось трахаются лет с четырнадцати? Или я оптимист? С тринадцати?

Я отодвинулась. За год «взрослой» жизни меня не раз попрекали интернатом. Уже два моих одноклассника загремели в колонию. Оба за хулиганку. Хватались за ножи в ответ на словесные обиды.

– Чего молчишь? А то я не знаю, что у вас там творится!

– Люди разные… В интернате тоже, – тихо заметила я.

– Дают, как только сиськи вылупятся? Да?

– Есть и такие, – согласилась я.

Грузовик внезапно остановился. Разогнавшаяся придорожная пыль залетала в окно, оседала на покатый капот.

– А ты? – спросил Николай, кося глазами на мои коленки.

– И что бы ты хотел услышать? Какую тебе надо?

Тяжелое молчание давило. Я дернула скобу на двери и выпрыгнула из кабины.

– Дурак! – выкрикнула я и быстро зашагала вперед, чтобы он не заметил моих слез.

8

– Так, где вы встретили солдата? – вкрадчиво поинтересовался разговорчивый кассир АЗС. По-моему, он повторил вопрос уже дважды.

– Что? – Я с трудом стряхнула воспоминания.

– Я про солдата. Где вы его видели?

– Там, – неопределенное движение рукой. – Минут пять-шесть отсюда.

– Разговаривали с ним?

– Зачем мне псих? – уклончиво ответила я, забирая сдачу.

– А мимо огня вы проезжали? – мужчина почти прилип носом к стеклу.

– Какого огня? – я пожалела, что не надела темные очки.

– Вы должны были заметить. Была яркая вспышка. Даже мне было видно. Что там случилось?

– Не знаю, не видела. Мне пора. – Я поторопилась уйти от въедливого кассира.

9

Женщина оператору АЗС не понравилась. Одета по-мужски, прячет глаза, уходит от ответа – но даже не это главное. Сокращенный в 90-х армейский капитан навек усвоил запах пороха и сейчас учуял его от рук клиентки – сквознячком затянуло в щель, когда она расплачивалась. Так же пахло от его ладоней после стрельбы, пока руки с мылом не отдраишь.

Он вытянул шею, провожая гостью бдительным взглядом. Когда она открыла дверцу автомобиля, в салоне вспыхнуло освещение. Кассир заметил фигуру на заднем сиденье, которая тут же опустилась. Ему показалось, что на пассажире кепка камуфляжной расцветки с высокой тульей, именуемая в армии полевой фуражкой.