Светочи Конфедерации. Книга вторая - страница 4

Валлиан содрогнулся, услышав это короткое повествование. От того, что говорила Лайона спокойно, почти без эмоций, рассказ становился еще страшнее.

— А внешне? Как внешне выглядел твой отец?

— О! В молодости он был очень красив. Да и в зрелости — тоже. Правильные черты лица. Карие глаза под бархатными черными ресницами. Чувственные губы. Темные вьющиеся волосы… С возрастом его лицо стало более сухим, жестким, мне иногда чудились в нем какие-то дьявольские черты. Но на многих он производил располагающее впечатление. Вызывал доверие…

Валлиан слушал и понимал: этой ночью во сне к Лайоне приходил ее отец. Живой или мертвый, порожденный страшными воспоминаниями или вполне реальный, но это был он. Тесть. Мужчина, подаривший жизнь замечательной женщине, которая теперь стала его, Валлиана, женой.

Валлиан встал, подошел, обнял девушку за плечи:

— Прости за расспросы, родная. Я не хотел портить тебе это утро. Но что-то заставило меня задуматься над этими вопросами именно сейчас.

— Ты имеешь право знать, — просто ответила Лайона.

Валлиан вдруг припомнил, как в первые дни знакомства жена боялась его, замирала или даже отшатывалась при внезапных встречах.

— Девочка, родная моя, скажи… В глубине души… ты все еще боишься меня?

Мысли Лайоны можно было читать на ее лице, как в открытой книге. Вот она задумалась, почему муж вдруг задал ей этот вопрос именно сейчас… Вот связала его с разговором об отце. Вот поняла, что встревожило стоящего рядом мужчину. Отступила на пару шагов, окинула пристальным взглядом, словно вспоминая, сопоставляя, сравнивая…

— Ты думаешь, я пугалась тебя, потому что ты похож на отца? — выдала задумчиво. — Вообще, у вас разные типы лиц. Разное телосложение. И ты выше отца. Намного выше.

Валлиан слушал ее рассуждения, замерев, тщетно борясь с ощущением, что вот сейчас может что-то рухнуть. Развалиться. Рассыпаться в пыль. А жена продолжала думать вслух:

— Но для детских воспоминаний ваша разница в росте не так существенна. Вы оба высокие. Темноволосые и темноглазые. По-своему величественные и властные. Вполне возможно, что… что я и в самом деле боялась тебя в начале знакомства, потому что ты напоминал мне отца…

— А сейчас? — сдавленным голосом напомнил Картадель.

Ох, эта ее честность! Она не бросилась тут же утешать его, успокаивать, уверять, что вот ни капельки не боится! Нет. Женщина замерла, ушла вглубь себя, прислушиваясь к себе, к своим чувствам. Что-то там проверяя… Не замечая, что своим молчанием разрывает его вдруг заледеневшую душу. Наконец все же подняла глаза, произнесла уверенно:

— Нет. Сейчас не боюсь.

И только теперь, вынырнув из собственных воспоминаний и чувств, заметила состояние мужа. Вскинула удивленно брови:

— Ой, прости! Не думала, что для тебя это будет так… так мучительно.

Подошла стремительно, обняла, приникла всем телом, зашептала «прости-прости-прости», потерлась носом о шею, поцеловала чуть ниже уха… Продолжала прижиматься, пока не почувствовала, как он оттаивает, расслабляется у нее в руках.

Завтракали вдвоем. С Картаделем Гэбриэлом договорились встретиться уже на посадочной площадке: он собирался сопровождать гостей в Школу Экзорцистов. Лайона даже сожалела сейчас, что разговорчивый Светоч не пожелал присоединиться к ним за утренней трапезой: муж был задумчив, а она не знала, как развеять его невеселые мысли, причиной которых сама же и являлась.

Валлиан же думал о том, что, наверное, стоило бы попросить Картаделя Клиффорда попытаться разыскать отца Лайоны, выяснить его судьбу. Но Клиффорду сейчас было не до того: его аналитический отдел выдал список из трехсот кандидатур, подходящих на роль заговорщиков. Сейчас все силы самого Картаделя, его Теней, Мастеров высшей ступени Посвящения и учеников были направлены на то, чтобы собрать максимум сведений об этих людях, устроить «случайные» встречи на нейтральной территории, изучить их ауры.

Необходимо было срочно сократить список подозреваемых до минимума, установить наблюдение за теми, кто в списке останется. И все это следовало проделать очень осторожно, не вызывая подозрений. Сам Клиффорд участвовать во встречах не мог. Он был слишком известен, слишком узнаваем.