Свидания в непогоду - страница 2

Сухой желтый лист слетает с березы. Под забором, притесненная лопухами, вянет трава. Яков Сергеич Иванченко, управляющий «Сельхозтехникой», и главный инженер Лесоханов подходят к навесу.

— Вчера опять звонил Прихожин, — говорит Яков Сергеич. — Пристает: почему установки маринуем? А мы, что ли, маринуем?

Лесоханов молча грызет ноготь. Умолкает и Иванченко. Дряблые складки залегают в уголках его губ.

Еще весной на усадьбу завезли десять комплектов новых доильных установок. Вот здесь, под навесом, и разгрузили. Шесть комплектов удалось тогда же продать хозяйствам, остальные застряли. Не велик прок и от проданных: только три успели смонтировать. Это за полгода-то!

Иванченко и в самом деле почесывает скулу. Конечно, непорядок, безобразие, но кто виноват, если разобраться? Вон Ильясов из «Дружного труда» забрал установку, а до сих пор не рассчитывается. Как будешь такому монтировать? За милые глаза? Другие председатели и совсем отмахиваются: не до новых агрегатов им, были бы корма в достатке. И, если уж говорить откровенно, Иванченко согласен с ними. Туго в хозяйствах с кормами, а без них ставь хоть знаменитую «елочку», всё равно проку не будет. Но с другой стороны долг механизатора и финансовые расчеты обязывают его пробивать установкам дорогу. Без прихожинских подсказок, без накачек. Вот и крутись тут!..

— Ставить, Яков Сергеич, всё равно будем, никуда от этого не денешься, — угадывая мысли управляющего, говорит Лесоханов. — А вот насчет Ведерникова ты, не в обиду скажу, сплоховал.

Ведерников — бывший инженер по механизации ферм. Месяца три назад запросился он в соседний район — семья у него там, и Яков Сергеич, добрая душа, отпустил. Понадеялся, что нового вскорости пришлют, ан, нет. С уходом Ведерникова распалась и монтажная бригада. Теперь всё придется начинать заново.

Обтирая платком лицо, Иванченко медленно обходит площадку под навесом. «Верх» и «Низ» мельтешат в глазах. Вот показался знакомый ящик с ненужными «Сельхозтехнике» деталями, — давно бы надо вернуть их на базу, да всё недосуг. А вот и доильные агрегаты. Один ящик, третий, десятый… целый штабель.

Под навесом полутьма, но в дальнем его конце, куда и подобраться трудно, широкая полоса света протянулась по земле. Яков Сергеич хорошо знает: двери там никакой нет, навес вплотную примыкает к забору. Что бы это могло значить? Бочком продирается он к забору — здесь просторней — и останавливается, удивленно присвистнув.

— Михалыч! — кричит он. — Лесоханыч!

— Чего там?

— Иди-ка глянь…

Они стоят перед проломом в заборе. Полоса света падает из пролома на ближайшие ящики. Они сдвинуты со своих мест. Один вскрыт и опрокинут. Он наполовину пуст. Андрей Михалыч поднимает с земли доильный кран, два клиновых ремня.

— Сволочи, — говорит он.

За забором сбегает к Жимолохе пустырь, ершится колючим осотом. На спуске к реке дымит одноглазая банька.

Две доски в заборе отодраны начисто, третья свернута на сторону. Видно, целились на ящики, — не успели.

— Свежий след, — говорит Иванченко. — Не иначе, как этой ночью.

— Скорее всего… Ты особенно не топчи, Яков Сергеич. Милицию вызовем.

Иванченко прячет взмокший платок.

— Не Петра ли работа? — спрашивает он неуверенно.

— Ты что, Сергеич? С чего это?

— Я к тому, что банька вон его. Видишь?

— Ну и что «его»? — не глядя на баню, отвечает Андрей Михалыч. — Петро не дойдет до этого. И вообще не наши это, быть не может.

Урон, кажется, небольшой. Осмотрев ящики, Лесоханов заключает спокойней:

— Что-то, верно, другое искали. Хотя кранов недочет. И клиновых ремней тоже.

— Д-дела, — хмурится Яков Сергеич.

Он смотрит в пролом.

Пригретые бабьим летом, цветут всеми красками холмы за рекой. Летят на запад, за солнцем, журавли; между небом и землей витает их прощальное курлыканье. Осень, осень… Две женщины идут берегом с корзинами на плечах, — грибы, должно быть, или ягоды несут. Самая пора сейчас груздочкам, волнушкам. А ты, стыдно сказать, за всё лето ни разу в лес не выбрался. Грибник тоже!

Осень. Еще больше, чем лёт журавлей, больше, чем корзины с грибами, напоминает о ней Якову Сергеичу далекое тарахтенье. Глазом видно отсюда: по шоссе, от Зеленой горки, ДТ тянет сеялки; сюда идет, в Снегиревку. Вся площадка перед мастерскими уже забита техникой, и это только начало осенне-зимнего ремонта. А тут еще Прихожин наваливается с установками…