Свидетель канона - страница 67

– Вон там, у рации сиди, под откат пушки не лезь, – буркнул Самохов, размещаясь в люке. Выставил флажок, сосчитал флажки своего взвода. Моторы уже работали, так что если матрос и отвечал, ответа его никто не услышал.

Флажком круг над головой, потом вперед, на запад – пошли!

Пошли все разом. Два полка по четыре батальона для перехода разделили на две дороги. Шли ночью, обгоняя медленно ползущие трактора гаубичного полка, шли днем, обгоняя пылящие маршевые роты. Пехота ворчала одобрительно: "Вот сейчас дадим. Вот сейчас попрем!"

Командиры, напротив, мрачнели с каждым часом. Но танкисты не обращали внимания: им хватало возни с лопнувшими топливопроводами, сгоревшими фрикционами, разорванными траками. Новые танки держались лучше, но полк состоял, главным образом, из пяти-семилетних машин, так что конская сила матроса пригодилась для ухода и ремонта. Ехал моряк на броне за башней, оглядывая небо в бинокль, и уже дважды вовремя заметил немецкие самолеты, так что успели свернуть в тень. Возможно, немцы и не стали бы штурмовать – но к чему терять людей и технику еще до боя? И так уже машин сорок пришлось на обочинах из-за поломок оставить.

Ну, а что матрос ощутимо нервничал – так этим в колонне, идущей на контрудар, никого не удивишь.

Утром двадцать четвертого в сводную роту лейтенанта Ивашковского собрали все средние танки, доехавшие до Ровно. Остальной девятнадцатый мехкорпус придержали в городе, потому что его командир генерал Фекленко пока не видел обстановки, не имел связи ни начальством, ни с соседями. Да и доехать худо-бедно успели только танки. Артиллерия и пехота все еще топали от Новоград-Волынского.

Так что передовую сводную роту дополнили до штатных шестнадцати машин парой "жужжалок" – и бегом на Млынув, пока там наши еще держатся.

Вечером двадцать четвертого марш завершился на опушке прозрачного колхозного сада, за перекрестком. Справа в мертвой тишине чернели хаты Вацлавина, за ними, еще дальше и правее, за маленькой речкой, не подписанной на карте – черный крест костела на багровой закатной полосе, местечко Муравица.

А прямо впереди, через поле, расчерченное низкими тенями, освещенное красными полосами садящегося в пыль солнца, открывался городок Млынув. По трассе справа налево, поперек Млынува, прямо колонной шли немецкие броневики. Полугусеничные, четырехколесные, даже один с восемью колесами. Танкисты впервые видели их так близко, даже без оптики.

Времени на обслуживание машин уже не осталось: наших-то совсем никого не видно. С другой стороны, похоже, что и немцы не успели расползтись по округе. Поэтому взвод отдыхал ровно полторы затяжки – пока Самохов получал боевую задачу. Матрос же решил, что успеет написать пару строчек, и потому выпросил у старшины лист бумаги.

Лист бумаги прямоугольный и обычно вытянут сверху вниз.

Поверните бумагу набок. Если лист не возмутился принудительной сменой ориентации, поздравляю: вы в здравом уме.

Примерно в середине нижнего края листа поставьте точку. Подпишите: "Броды". На правом верхнем углу отмечайте "Ровно". Тоже на верхнем краю, чуть левее середины листа, поставьте точку и подпишите: "Луцк". На левом верхнем углу "Торчин", а еще левее, уже за гранью листа – Владимир-Волынский.

Ну, или кому лениво это все делать, найдите в сети карту. Лучше немецкую трехкилометровую, квадрата Т51. На старой советской карте склейка по самому важному месту, по Дубно как раз и проходит, а на новых картах все названия уже другие, да и половины деревень просто нет. Аршичин, к примеру, на новой карте переехал севернее, где старая карта показывает Пекалов. Куда девался сам Пекалов, спросите потом, на Нюрнбергском процессе, у Эйхмана. Или кто там отвечал за зондеркоманды в полосе группы армий "Юг".

Значит, найдите карту и посмотрите, сколько там синего. Болота, озерца, каналы. Лист пересечен речками и заболоченными поймами, как будто его пьяный художник трясущейся рукой штриховал.

Танки хотя бы на гусеницах, а вот грузовики с бензином и снарядами, подводы, пехотные колонны, вывоз раненых – только по дороге. Впрочем, там такие места, что и танки больше к дорогам жмутся.