Свидетели Иеговы - страница 5
Какое же именно содержание Руссель вкладывал в данниловы пророчества и в Апокалипсис? Что понимал он под образами царей Севера и Юга, под образом фантастического зверя? Как толковал он выражение «мерзость запустения»? «Зверь» и «мерзость запустения» - это римское папство, пишет Руссель, цари Севера и Юга - Египет и Англия.
Главную задачу в деятельности созданной им организации Руссель видит в индивидуальной религиозно-моральной подготовке «братьев» и «сестер» к тому, чтобы быть удостоенным занять место среди мифических 144 тысяч членов «небесного класса».
Создавая «Общество исследователей Библии», Руссель не мог игнорировать неудачи пророчеств, с которыми выступали в США его коллеги адвентисты. Адвентисты проповедовали зримое второе пришествие Христа на землю. Руссель выдвинул[4] оригинальную версию о невидимом сошествии Христа на землю.
В истории христианства это первое подобное откровение, которое, кстати, никак не вытекает из Библии и полностью обязано своим происхождением богослову, его воображению. Здесь мы сталкиваемся со своеобразным, с точки зрения сложившихся христианских канонов, модернизмом. Это плод долгих раздумий Русселя над провалами всех бесчисленных религиозных пророчеств, где бы они ни делались. Не представляют исключения и пророчества о втором пришествии Христа, которыми буквально наводнена история всех христианских вероисповеданий. Сотни и тысячи раз ожидалось зримое пришествие Христа верующими в Италии, Франции, России, Германии и во многих других странах. Явления массового религиозного психоза, связанные с пророчествами, происходили в разные века, реже или чаще, но всегда зависели от резкого ухудшения условий жизни неимущих классов. Эти религиозные вспышки заканчивались для верующих драматично, обман раскрывался, наступало разочарование.
Русселевская версия пришествия Христа в незримом виде казалась более надежной, так как была окружена непроницаемой атмосферой слепой и бездоказательной веры. Такое было невозможно проверить даже временем.
Руссель учил, что не все «братья» и «сестры» окажутся достойными попасть в число 144 тысяч избранных - членов «небесного класса». Большинство верующих не может претендовать на то, чтобы вознестись на небо и находиться при троне Христа, но они получат возможность для вечного спасения с наступлением на земле «тысячелетнего царства Христа».
Говоря другими словами, еще при Русселе, при котором порядки в «Обществе» были более или менее либеральными, руководители провели резкую грань между избранными, то есть проповедническим активом, и массой верующих. Первые - вероятные кандидаты в члены «небесного класса», уже благодаря этому занимавшие господствующее положение в «Обществе», вторые - менее достойные христиане, отодвигавшиеся на задний план. Любые мировые события, стихийные бедствия, эпидемии, войны и особенно нараставшее революционное рабочее движение Руссель подводил под «великие знаки» о приближении «конца этого мира» и наступлении торжества «божьего царства на земле», поданные с неба. Мировую войну 1914 года Руссель объявил высшим пунктом «великой скорби». С этого времени, по его прогнозам, должно было наступить «тысячелетнее царство Христа».
«Обществу исследователей Библии» в первое время сопутствовал успех: сеть общин географически расширялась, увеличивалось количество последователей.
Большую роль в воздействии на религиозно настроенных людей сыграли догматы о «начале царства Христа» в 1914 году и о незримом втором пришествии Христа. Для людей, потерявших всякую веру в счастливую жизнь на земле, посулы «божьего царства» именно на земле были последней спасительной надеждой. Им очень импонировали и некоторые демократические начала управления в «Обществе». Им нравилось, что духовных руководителей иеговисты не назначали, что верующие сами избирали своих наставников. Многим рядовым «исследователям Библии» казалось, что их образ жизни и религиозной деятельности весьма схож с образом жизни ранних христиан.
Долгожданный год наступил, началась первая империалистическая война. Все сильнее становился накал религиозных чувств. У значительной части рядовых «исследователей Библии» эти чувства принимали фантастические формы. Не представляли исключения и руководители «Общества».