Свидетельство - страница 29
На этот раз на квартире у Ласло Саларди с ночевкой остались трое незаконных гостей.
С лета, когда Бэлла — квартирная хозяйка Саларди — перебралась с дочкой в провинцию, сколько раз эта квартира служила местом тайных собраний друзей Ласло, временным прибежищем дезертиров и всякого рода беженцев из провинции. Логодская улица была безлюдна и темна. До ближайшего освещенного указателя входа в бомбоубежище добрых полсотни метров. Когда запирались подъезды, по улице вообще никто не ходил. Окна квартиры находились не высоко от земли… Словом, лишь в последние недели, когда Ласло и сам оказался под подозрением, число ночных гостей уменьшилось. После длительного перерыва четверо друзей собрались у него впервые.
Денеш шарил в темноте, нащупывая свою одежду. Потом долго танцевал на одной ноге, запутавшись в штанинах. Двое других гостей тоже одевались. Ласло повернулся к ним от окна.
— Русские уже здесь! — прошептал он. — Просто не верится!.. Слышите — их артиллерия! Это вам уже не «призыв» Хорти[20]!
Впрочем, и тогда, 15 октября, друзья верили, разумеется, не в Хорти!
Они верили в силы развернувшего бурную деятельность Сопротивления. Верили в пятьдесят студентов Белы Пакаи, сидевших в школе на Ладьманёшё — с автоматами на шее, с сумками, полными гранат: обращению с оружием их обучили за несколько дней кадровые офицеры в Надьтетене. Верили в членов «Союза Пала Телеки», которые, по слухам, заняли одну из крупнейших типографий в Будапеште. Верили в Чепель, в проспект Ваци, в Кишпешт[21].. Верили, что стоит только нескольким смельчакам начать, как им на помощь сразу явятся тысячи, десятки, сотни тысяч — вся столица. И еще — верили в четыре отборные дивизии, в давно уже волнующуюся, недовольную полицию, в приказ, якобы отданный всем подразделениям ПВО — открыть огонь по немецким танкам, если те попытаются приблизиться к городу.
Ласло Саларди сидел у телефона на третьем этаже, у знакомого дантиста. А внизу, у самого Ласло, собралось человек десять молодых ребят — рабочих, студентов, товарищей по партии, просто приятелей. Одни пришли с донесением, другие ждали приказаний… Ждал сигнала и Лаци Денеш — сигнала бросить в бой свой молодежный отряд…
Дантист под каким-то предлогом выпроводил домашних в соседнюю комнату, отлично понимая, что не от больного приятеля ждет звонка Ласло все воскресенье напролет, а сам тем временем что-то торопливо строчит карандашом — одну страницу за другой.
В полдень позвонили из типографии. Молоденький паренек, рабочий, вскочил на велосипед и укатил туда с текстом листовок. Впервые призывы «Венгерского фронта» будут набраны в большой типографии на современных линотипах!.. Через час с радио позвонил Миклош. Его бросили на защиту Дома радио. Ура! На это они даже не рассчитывали!
И только одного звонка они так и не дождались. Того звонка, которого Ласло ждал с наибольшим нетерпением. И не один Ласло: в городе было десять, двадцать, а может, и больше подобных ему дежурных командиров вооруженных повстанческих рот, готовых на все бойцов Сопротивления…
Они не знали, что вместо отборной, вооруженной автоматами роты к Дому радио был направлен отряд новичков, студентов с экономических курсов, во главе с Миклошем Сигети, что из их винтовок нельзя было стрелять, так как к ним выдали старые, негодные боеприпасы. Миклош попробовал выстрелить из своей винтовки, но она дала осечку. Старый привратник Дома радио, отставной унтер-офицер, взял у него из рук ружье посмотреть, что с ним, тогда оно вдруг выстрелило, продырявив крышу лифта. Это был единственный выстрел при «обороне» радиоцентра, когда его захватывали немцы.
Не знали дежурные отрядов Сопротивления и о том, что едва отлит был набор манифеста «Венгерского фронта», как его тотчас же поспешно бросили в переплавку, а наборщики разбежались кто куда.
А сопротивленцы, ничего не понимая, после полудня услышали вдруг по радио немецкие марши и затем: «Генерал-полковнику Карою Берегфи срочно прибыть в Будапешт!..» Они не понимали, почему по улице Аттилы, один за другим, мчатся к центру города немецкие танки и — ниоткуда ни единого выстрела!