Свихнувшийся - страница 4

Мы обсудили мой уход, и мне пришлось договариваться об условиях, на которых я собираюсь покинуть Белый дом. В итоге они сказали, что я должна подать в отставку немедленно, но мне будут платить по 20 января. Они настаивали на том, чтобы упаковать вещи из моего кабинета и прислать мне содержимое, но здесь я отстояла свою позицию. Я попросила, чтобы немедленно сделали заявление от лица президента. Я спросила, что будет с моей помощницей. Они сказали, что получат ответы на все эти вопросы.

Всё, что их заботило, это тихий спокойный уход, чтобы они могли «контролировать сообщения в СМИ» по поводу него, словно не существовало социальных сетей, словно люди не станут мусолить его по каждому новостному каналу целыми днями, а то и неделями.

Да они бредили.

Я астматик, и начала чувствовать тяжесть в груди. Мне нужно было успокоиться, иначе у меня мог случиться полноценный приступ астмы. Я спросила, могу ли я сходить за своей сумочкой, в которой припрятала свой ингалятор, но они не позволили мне покинуть комнату. Я спросила, почему мне не разрешают выйти, а они ответили, что такой формат встречи выбрал Келли. Они разрешили моей помощнице, сидевшей снаружи, сходить за моей сумочкой. Стрессовые ситуации, а это, определённо, была одна из них, провоцировали мою астму. Я снова спросила, можно ли мне покинуть комнату или поговорить со своим мужем, и они ответили отказом. Меня против моей воли удерживали в защищённой комнате, охраняемой людьми с оружием.

Ирен сказала мне, что за всю свою карьеру в отделе кадров Белого дома ни разу не бывала в Ситуационном центре, и уж конечно никогда не способствовала прекращению службы.

Спустя немало времени, они позволили мне уйти, и согласились дать мне забрать некоторые вещи из своего кабинета, но лишь после того, как убедятся, что путь в мой офис в ЭИОБ свободен, чтобы люди не увидели, что происходит. Все уже отправились на рождественскую вечеринку в Западном крыле, и они знали, что так и будет.

Я встала на удивительно твёрдых ногах и направилась прямиком обратно в свой кабинет, Стефан и Ирен тащились за мной.

Единственными, кто попался на глаза, были мой муж Джон, пришедший сопроводить меня на рождественскую вечеринку, Алекса и мой практикант Декстер Тейлор. Как только я увидела своего мужа, то быстро рассказала ему, что произошло.

Он сказал: «Дорогая, ты выглядишь неважно».

Стефан и Ирен стояли у меня за спиной.

Я сказала: «Давай, соберём мои вещи и уйдём. Мы можем поговорить дома».

Он кивнул, мгновенно оценив ситуацию и моё настроение.

Мы быстро собрали мой портфель, моё пальто и пару коробок личных вещей. Ирен попросила меня передать ей мой бейдж и лэптоп. Джон, Алекса и Декстер погрузили коробки во внедорожник Алексы, и мы покинули здание.

* * *

В вечер моего ухода мы поехали из Белого дома прямо ко мне домой. Мы с мужем выгрузили вещи из внедорожника Алексы. Она дрожала, и явно была расстроена из-за ситуации. Я сказала ей, что мы поговорим на следующий день, и не волноваться, всё прояснится, как только я поговорю с президентом. Джон спросил меня, не следует ли ему отменить наши планы на ужин на этот вечер. У нас были друзья из Джексонвиля, которых я пригласила на рождественскую вечеринку в Белом доме тем вечером, и мы согласились, что нам следует отправиться с ними поужинать. Теперь, когда я восстановила контроль над дыханием, мы отправились на встречу с друзьями. За ужином они спросили, почему я пропустила вечеринку. Я ответила им, что застряла на работе. У меня кружилась голова, и мы рано ушли.

Моя преобладающая эмоция? Облегчение. Меня не было. Больше не нужно изо дня в день вести тяжёлую борьбу. Больше не нужно стараться минимизировать ущерб от твитов. Больше никакой преследующей меня каждый день записи со словом на букву «н».

Я предполагала, что Белый дом утром выпустит заявление, в котором поблагодарит меня за службу и всё такое, и дело с концом. Я, конечно, была не первой, кто ушёл, и надеялась, что заявлению не придадут большого значения.

«Омароса Мэниголт-Ньюман вчера подала в отставку, чтобы заняться другой работой», — на следующий день с трибуны в комнате для брифингов прессы объявила пресс-секретарь Белого дома Сара Хакаби Сандерс. — «Мы желаем ей всего наилучшего в будущих начинаниях и благодарим за службу».