Свинцовый закат - страница 19

— Вы оказались правы, — нехотя начал сэр Джеймс, — ложа, в которой я состою, позволила Ордену проводить церемонии в своем здании. Но вход через парадную дверь им запрещен.

— И как часто Орден пользуется таким гостеприимством?

— Довольно редко. Насколько я знаю, посвящение неофитов проходит на квартирах других братьев. В здании ложи орденцы проводят только крупные церемонии.

— И вас и ваших братьев это не устраивает?

Сэр Джеймс медлил с ответом, и полковник решил поинтересоваться:

— Тогда, почему бы вашей ложе просто не отозвать у Ордена разрешение пользоваться церемониальным залом?

— Все очень сложно, полковник.

— Я и не сомневаюсь. Мне и самому сейчас очень сложно. Что я должен делать, каких белых кровопийц искать?

— Прошу вас, полковник… — Сэр Джеймс попытался остановить град вопросов, на которые и сам не мог ответить, но полковник и не думал уступать:

— Орден, в котором, по вашим сведениям, может состоять Джек-Потрошитель, уже семь лет собирается у вашей ложи под носом, но почему-то именно сейчас вас это насторожило.

— Джек-Потрошитель не наша забота, а дело полиции, — напомнил полковнику сэр Джеймс. — Обществу же важно знать, чем на самом деле занимается Орден и, главное, кто за ним стоит.

— Да что же они такого сделали, раз вы так на них ополчились? Выпустили кому-то кровь, чтоб накормить своих тайных вождей? Вызвали Вельзевула в вашем храме?

— Всё может быть, — неожиданно признался Джеймс Грэй. — Уж не знаю, какого вы мнения о масонах, но заверяю вас, ничем черномагическим мы не занимаемся.

— А Орден, стало быть, занимается?

— Однажды после их церемоний в зале нашли иссушенные листья осины, ясенца, гальбанума, перечной мяты и лепестки роз. Один из наших братьев как знаток средневековых гримуаров без труда определил, что подобный набор употребляют в ритуале призыва ангела Хасана в зримом облике. Представьте, какой ужас мы испытали, поняв, что накануне происходило в храме?

— А что именно? — апатично поинтересовался полковник, — ваши гости всё-таки вызвали этого Хасана?

— Это не имеет значения! — поспешно воскликнул сэр Джеймс. — Главное, в Ордене практикуют ритуальную магию. И может быть, гоетия самое невинное из их занятий. Ведь в Орден принимают и женщин.

— И что в этом ужасного?

— Я ведь говорил вам, что трое учредителей Ордена являются масонами. Собственно это и есть главная причина, почему ложа предоставляет им свой храм. Но также те трое принадлежат к Обществу Розенкройцеров Англии, а оно представляет собой кружок по изучению оккультных наук для масонов в градусе мастера. И это самое Общество Розенкройцеров известно в узких кругах весьма специфическими, я бы даже сказал, щекотливыми, взглядами на религию.

— И какими же?

— Мне, право, неудобно об этом говорить, но один из идеологов Общества Розенкройцеров Англии издал трактат, о том, будто в основе всех религий мира лежит фаллический символ. На этом допущении и строятся все его эзотерические выводы.

Полковник расплылся в улыбке. Больше всего его веселило не экзотическое мировоззрение английских розенкройцеров, а та серьезность, с которой Джеймс Грей ему об этом рассказывал.

Дабы не терять лица, сэр Джеймс серьезно добавил:

— Поэтому присутствие женщин в Ордене и подозрительно, зная, что вместе с ними могут практиковать.

— То есть, вы подозреваете, что за Орденом скрывается ещё и эзотерический бордель?

— У этого есть вполне конкретное название — сексуальная магия. И да, я подозреваю, что Орден, если и не практикует её, то только пока.

— Какое падение нравов.

— Вы зря смеётесь, полковник, — попрекнул его начальник. — Недалеко от здания ложи планируют проложить подземную железную дорогу. Работы начнутся в следующем году…

Полковник прекрасно понял, что хотел этим сказать сэр Джеймс. Ведь белые кровопийцы всегда появляются там, где Метрополитен начинает строить новые станции и пути.

Когда более 30 лет назад лондонские власти дали разрешение на строительство подземной дороги, они и подумать не могли, сколько проблем повлечет за собой это решение. Под землей рабочие нашли то, чего не должно быть в природе — в шахтах старых заброшенных каменоломен, в многочисленных тоннелях под улицами и жилыми домами Лондона кипела жизнь, и жизнь не та, какой её привыкли видеть простые смертные.