Свинцовый закат - страница 40

Но ожидания его обманули, анатом и в этот раз вовсе не намеревался расспрашивать полковника о его чудесном исцелении.

Полковник Кристиан собирался покинуть квартиру, дабы не мешать гостям Рассела, но профессор Книпхоф неожиданно попросил его:

— Не могли бы вы поразвлекать мою Иду, пока мы с доктором Расселом побеседуем о своем, о медицинском?

И полковник Кристиан не посмел ему отказать. Ещё вчера, когда он впервые увидел эту неподдельно скромную веснушчатую девушку, её смущенная улыбка напомнила ему что-то далекое, почти забытое и нежное. Если бы не надоедливый доктор Метц, полковник ещё вчера бы вспомнил, кого или о чём она ему напоминает.

— Простите моего кузена за ту сцену, — опустив рыжие ресницы, попросила полковника Ида, — Он вовсе не со зла. Не так давно в Мюнхене у него скончался пациент, и Пауль очень переживал из-за этого. Теперь он не хочет, чтобы то несчастье повторилось вновь.

— Я совсем не сержусь, Ида. — искренне признался мужчина, но лицемерно добавил, — напротив, мне стоит благодарить доктора Метца за свое спасение.

— У вас такой интересный акцент, — неожиданно произнесла она. — Если бы я не знала, что вы англичанин, то подумала, что вы родом из Австро-Венгрии.

— Я служил в тех краях, — нехотя признал полковник и осмотрительно добавил, — давно. Там и выучил немецкий.

С нескрываемым интересом полковник расспрашивал Иду о её службе в госпитале, о семье и, особенно, о кузене с дедом. Любуясь мягкими кудрями и умиротворяющей улыбкой, полковник то и дело ловил краем уха разговор двух медиков, что устроились в другом конце комнаты. Говорили они о доме Ганноверов и поразившей его порфириновой болезни и гемофилии. Кажется, профессор Книпхоф считал, что болезни крови во всех королевских семьях появляются исключительно из-за кровосмешения:

— Ты только подумай, Джонни, — увлеченно вещал Книпхоф, — из всех детей вашего безумного короля Георга III только один смог жить без излишеств, спокойной семейной жизнью. А остальные? Любовницы и любовники, тайные браки, половые извращения, инцест, немотивированная жестокость. И это монаршая семья! А покойный принц Альберт, муж вашей королевы? Всем известно, что его мать грешила с управляющим. Не удивлюсь, если принц и есть плод этой связи. А каким же он был блюстителем непорочности при дворе! А его братец, волокита из волокит, все-таки заразился сифилисом!

— Надеюсь, — смущенно спросил доктор Рассел, — вы не усмотрели ничего дурного за королевой Викторией?

— Она, конечно, женщина благочестивая, — признал профессор, — зато её дети и внуки, кажется, вовсю наверстывают упущенное предыдущим поколением. Ваш будущий монарх, Альберт Эдуард, бабник почище своего дяди, игрок и обжора.

— Все отпрыски аристократов сейчас такие. Полагаю, монаршие дома Европы развращены не меньше.

— При строгой морали, что царит в вашей стране, поведение принца выглядит как минимум лицемерным. Не хочу сказать ничего плохого о принцессе Александре, жене Альберта Эдуарда, но её отец редкостный распутник. А их старший сын? — заговорщическим тоном продолжал старый сплетник. — Родился недоношенным, чему я нисколько не удивляюсь. Каково бедной матери, пока папаша таскается по шлюхам и ничуть этого не стыдится и даже не скрывает? И более того, не удивляюсь, что их несчастный сын был содомитом. Признайся, Джонни, — глазки анатома блеснули хитрым прищуром, — четыре года назад он умер ни от какой не пневмонии.

— Профессор, — прокашлявшись, начал оправдываться Рассел, — я не придворный медик и не могу знать, что произошло с герцогом Кларенсом. И даже если бы был им, то не имел бы право говорить об этом даже с вами.

— Во-первых, — веско произнёс Книпхоф, — ты и есть придворный медик, раз консультируешься у меня по поводу гемофилии и порфириновой болезни Ганноверов. Во-вторых, ты консультируешься у меня. И не только ты с Ганноверами, но и Гессенский дом тоже. А всё потому, что первые заразили вторых.

— Но позвольте, профессор, — возразил Рассел, — Гемофилия и порфирия не заразны. Они передаются…

— От родителей ребенку в момент зачатия, — отмахнулся Книпхоф. — Но откуда и когда, по-твоему, в роду Ганноверов появилась гемофилия? Ровно тогда, когда ваша королева Виктория родила девять детей от своего кузена! Это вырождение, мой мальчик. Молодые ветви отсыхают, не успевая вырасти, потому что корни дерева сгнили. Вот скажи мне, неужели королевские дома Европы так бедны на женихов и невест, что приходится жениться на ближайших родственниках?