Свинцовый закат - страница 60

стр.

Шум волн бил по ушам, и Том увидел, как вода подступает к его ногам и обелиску. Недолго думая он кинулся прочь в сторону летнего сада, и только оглянувшись, увидел, как щупальца волн взмывают вверх и обвивают Иглу Клеопатры, чтобы вновь унести её на дно.

Том решил, что нужно ехать домой и направился к станции Темпл. Люди, идущие по улице ему навстречу, казались ненастоящими, будто были ходячими куклами, а вовсе не живыми существами. Осмелев он подходил к одному, потом к другому, пытаясь заглянуть каждому в глаза и задавать вопросы, но люди только шли своей дорогой, не реагируя на его присутствие, и от того происходящее вокруг еще больше казалось ненастоящим.

К окну проехавшего мимо омнибуса кто-то приклеил записку с неаккуратно выведенными жирными буквами: «Прими дар мудреца».

— Мудрецы, философы, маги, волшебники… — брюзжал голос, неустанно следуя по пятам. — Принимай, если дадут. Не отказывайся.

Том шёл и шёл, а дорога до станции всё не кончалась.

— Лучше проводи меня домой, — попросил голос.

— Куда?

— Вот сюда, налево.

Том посмотрел в узкий переулок и без лишних раздумий ступил в темноту. Высокие здания по обе стороны заслоняли небо и угрожающе нависли своими крышами прямо над головой.

— Разве здесь можно жить? — удивленно спросил Том.

— Нет, здесь жить нельзя. Я часто спускаюсь к реке. Крики студентов в анатомическом театре так утомляют.

Стоило Тому только услышать о театре, как он тут же оказался в аудитории, где скамейки замыкались кругом и каждый следующий ряд возвышался за предыдущим. Внизу, словно в яме стоял стол, накрытый грязной от крови простыней. Том сразу понял, что под ней, и поспешил покинуть жуткую комнату. Он шел по кругу вдоль стены, но дверь в этой аудитории словно никогда не существовала. Паника овладела разумом, когда снизу послышались шаги — кто-то еле переставлял ноги, а ступни все равно прилипали кожей к полу.

— Представь, что дверь есть, — предложил голос.

И этот совет оказался действенным. Том вышел в бесконечный коридор, где вдоль стен стояли высокие полки с многочисленными склянками, а в них плавали законсервированные органы и эмбрионы-уродцы. Глаза из банок внимательно следили за каждым движением Тома, а уши разворачивались раковинами в его сторону.

— А вот моя левая почка, — раздалось за спиной.

Тёмный комочек стал наматывать круги в формалине, подражая собаке, которая крутит хвостом при встрече хозяина.

Отрезанные части тел совсем не пугали Тома, просто они слишком надоели ему своим бесконечным количеством. Стоило ему об этом подумать, как коридор тут же кончился.

Неожиданно для себя Том очутился в кабинете сэра Джеймса, совершено один, как он думал, пока голос не напомнил о себе.

— И зачем вы только обо мне вспомнили? — сетовал он за спиной.

— А кто ты?

— А ты забыл? Я самая несчастнейшая из женщин. Да ты и сам видел мою фотографию.

— Не помню. Можно я посмотрю на тебя сейчас?

Ответа не последовало и Том осторожно, словно боясь спугнуть собеседника, медленно обернулся.

Он узнал её сразу же, по неестественно широкой улыбке из-за порезанных от уха до уха щек. Глаза её были закрыты, а зрачки смотрели на Тома из прорезей опущенных век. Из отсеченного кончика носа по губам струилась кровь, разделяя подбородок надвое. Это была Кэтрин Эддоуз, жертва Джека-Потрошителя, такая же как на посмертной фотографии, только живая, как и три мумии с карты Флоренс, что будут жить после смерти вечно.

С каждым мигом сонная дымка всё больше рассеивалась, а черты Эддоуз становились чётче и чётче. Не в силах отвести от ужасного лика глаз, Том силился сделать хоть одно движение, чтобы уйти прочь, но его словно парализовало. Ноги и руки не слушались, голос пропал, сил отвернуться тоже не осталось. Это была явь и не явь, но уж точно не сон.

Теперь Эддоуз открыла глаза, выставляя напоказ вертикальные змеиные зрачки, скалясь демонической улыбкой смерти. Больше она не говорила с Томом, а только издавала монотонный ни на что не похожий жужжащий звук, какой не под силу извлечь человеческой глотке. Чем больше Том цепенел от страха, тем больше злое ликование проявлялось в интонации чудовища.