Свиток 5. У истоков империи - страница 8

А вот что этот мужичок болтал про какого-то там Никсоя?

— Хм… — прервал я очередной начатый Крайтом рассказ о чудесах его Топкой Долины. — Так что ты там решил с Никсоем?

— Так ведь эта… — удивился моей непонятливости Крайт. — Сынишка-то мой, Никсой, совсем уж взрослый-то стал. Вот хотел его к Царю Царей Мордую пристроить. Чтобы, значить, во Дворце у него жил, да ума-разума набирался. Парнишка-то у меня рослый, крепкий, жрет что твой тигр. Так его в воины бы хорошо пристроить. А то тут приходил к нам на побывку Фесокой, троюродный брательник Маркая. Да таких дивных штучек привез, такие всей родне подарки надарил, что Маркай нос задрал так, что ходит спотыкается, потому как земли не видит… — Крайт даже сплюнул в костер от возмущения. — А мы ведь теперь чай Царю Царей родня, так что надо и нам, того…

…А Мордуй-то мне и сказал, что дескать, раз ты его двоюродный дядя, то дескать к тебе я идти и должен. А то, мол, Шаман Дебил и Великий Вождь Лга’нхи обидеться могут, коли я их родством пренебрегу.

— И где… хм… племянничек?

— Так щас позову, — засуетился Крайт, и зачем-то выскочив за ограду начал громко орать на всю Крепость, видимо призывая своего потомка.

…Вероятно, парнишка, несмотря на еще раннюю весну, в чисто местной воспитательной манере ночевки под крышей не удостоился и был отправлен искать приюта за ограду. А может, юный провинциал и сам, на радостях, что вырвался из своего захолустья, побежал осматривать «столицу», рискуя нарваться на оплеухи всех встречных подростковых банд.

Орал в темноту Крайт наверно минут пятнадцать. Наконец, ворота скрипнули, и перед нами предстал еще один дорогой родственник. Ну что сказать? Вполне себе обычный местный подросток. Худющий, всклокоченный и оборванный, с вечно горящими голодными глазами, которые он сразу стал косить на деревянное блюдо-доску с остатками мяса. Ничего особо росло-богатырского я в нем не приметил. А что жрет как тигр, так подростки все так жрут.

— Никсой, значит… — задумчиво глядя на парнишку, спросил я… В голове забрезжила какая-то мысль, начала наклевываться некая кобминация, но ее еще хорошенько надо было продумать. — Хочешь воином быть?

— Хочу! — радостно согласился он со мной, оживленно переступая ногами как молодой жеребенок, причем с каждым маленьким шажком оказывался все ближе и ближе к блюду с мясом.

…Хм… А глазки-то у парнишки живые такие, и хитрые. Причем хитрость не как у папаши, дубово-деревенская, а какая-то бойкая и в хорошем смысле шкодливая… Папаша-то, возможно, в детстве тоже таким был, а потом однообразная жизнь в глухой даже по меркам этого времени дыре высушила всю бойкость и шкодливость живого детского ума, заставив окостенеть некогда подающий надежды мозг.

— А ты хоть знаешь кто мы такие? — продолжил допрашивать я, пристально приглядывая за пареньком.

— Так ясное дело, дядьки мои. Великий Вождь Лга’нхи, и тетки Улоскат муж, Великий Шаман Дебил. И все вы из племени ирокезов, которые бронзу лить ни шиша не умеют, зато дерутся шибко хорошо! Это про вас по всем горам былины поют!

…А это дядька Лга’нхи, чего, копье твое, то самое, которым ты аиотееков бил?

Мы все невольно, проследив за направлением, в которое тыкнул пальцем Никсой, посмотрели на вышеуказанный предмет, который хоть и был теперь вполне привычным для ирокезов предметом, однако в глазах провинциального подростка вполне мог казаться удивительным чудом и редкостью… Вот только я краем глаза успел засечь, как парнишка живо ухватил кусок мяса с блюда, и заныкал куда-то в свои лохмотья. Бойкий мальчуган. И сообразительный. Нам в семье такие нужны!

…Даже немного жалко делать его пешкой в той комбинации, что я собирался предложить Мордую.

О! Знакомая долина! Знакомое местечко в долине! — Даже я, страдающий врожденным географическим кретинизмом городской житель, способный потеряться в соседнем районе родного города, если не увидит табличек с названием улиц, и то никогда бы не перепутал это место с каким-либо другим. А вон тот, уже порядком побелевший на солнце и обглоданный зубками падальщиков верблюжий череп, — яркое подтверждение моей правоты.