Сводные влюбленные - страница 2
— Забудьте, что я сказал, — пробурчал и отвернулся.
Не люблю ее.
Макс, 5 лет
— Ой, — сказала Этти после того, как уронила мою машинку в унитаз.
Вечно она только ойкает.
Сестренка наклонилась, чтобы достать игрушку. Я слышал плеск воды и терпеливо ждал, пока она исправит то, что натворила.
— Полетт! — крикнула мама за моей спиной.
Она пронеслась мимо и потащила Этти к себе.
— Мое, — сказала та и указала пальцем на унитаз.
— Размечталась, — возмутился я.
Мало того, что взяла без спросу и чуть не утопила, так еще и присвоить пытается!
Мама строго посмотрела на меня:
— Зачем ты отправил сестренку лезть в унитаз?
— Это не я! Она сама!
— Мое, — твердила Этти и тянула маму за юбку.
— Что твое, mon petit?
— Ничего не ее! — топнул ногой я. — Это моя машинка. Она забрала мою машинку, мама.
— Мое.
Ее… Всего два года назад тут все было моим. И она должна была быть моей. Моим подарком. Так родители сказали. Но вместо того, чтобы радоваться подарку, я должен терпеть.
Терпеть, когда Этти бьется погремушкой, ведь она «не специально». Когда размазывает мое мороженное по своим рукам, ведь «нужно делиться». Когда пихается, чтобы сесть рядом с мамой, пока мы смотрим мультики, ведь она «просто хочет быть с нами».
— Еще можно обменять ее на самолетик? — с надеждой спросил я.
Макс, 6 лет
Сегодня я иду в первый класс. Мама жалела, мол, что-то прошло слишком быстро, хотя я так и не понял, что именно. А папа сказал, что теперь я стал совсем взрослым. Правда, он говорил так и когда я поехал на велосипеде, поэтому не уверен, насколько можно верить его словам. Он и сам-то определиться не может, стал я взрослым тогда или только сейчас.
— Будь осторожен, сынок. — Папа сжал мое плечо. — Собран, внимателен и спокоен.
— Ты справишься, родной. — Мама поцеловала меня в лоб.
Я кивнул и подтянул портфель на плечах.
Со мной будет Бадди, поэтому мне не страшно. Он обещал принести свою лягушку по имени Квоб, если его мама не заметит кваканье из портфеля. Друг утверждает, что Квоб вообще не издает звуков, но я-то знаю, что он их просто не слышит.
Одно время мы сомневались, что для лягушонка найдется место. Но решили, что, если вдруг не хватит парты, его можно будет оставить на учительском столе. Преподаватель точно не будет против компании. Все взрослые любят животных.
Уверен, мы втроем — я, Бадди и Квоб — отлично впишемся в новый коллектив.
— А када ты венеся? — Этти тянула меня за штанину.
Она смешно коверкает слова, но иногда понять ее сложнее, чем Бадди. А ведь он только руками размахивает.
— Что? — спросил я у родителей, ожидая перевода.
— Полетт хочет знать, когда ты вернешься со школы, — пояснил папа.
Я обернулся к сестренке и пожал плечами.
Мне-то откуда знать? Старший брат Бадди сказал, что оттуда вообще не все живыми возвращаются. Надеюсь, он пошутил.
— Я буду тебя здать, — всхлипнула Этти.
Как бы плакать не начала. Не нравится мне, когда она так делает.
Макс, 7 лет
Я пас. Показал мне жестами Бадди.
Я и сам не горел желанием есть песок, но Этти так долго лепила эти штуки. А еще у нее эти большие глаза, которые моргнуть не успеешь — станут мокрыми, если ей что-то не понравится.
Не бросай меня. Я сложил руки в умоляющем жесте.
Бадди покачал головой. Крепись.
Кто-то говорил мне, что у родителей не должно быть любимчиков. Наверное, это была бабушка Симона. Ей легко говорить: у них-то с дедом мама единственный ребенок.
Так вот, мои родители, похоже, решили нарушить бабушкино правило. Сначала они обхаживали Этти долгие годы и отказывались при этом так же кормить с ложки и пеленать меня. Теперь стоит ей пустить слезу, как они дают ей все. Абсолютно все. Даже мои трусы с Покемоном отдали. Потом, конечно, купили мне новые, но как я могу ходить с сестрой в одинаковых трусах?
Я уже вижу, как плююсь песком, а Этти плачет — и меня заставляют качать ее на качелях. Хотя особо заставлять не придется: я сделаю все, чтобы кровь не потекла из ушей от звука ее рыданий.