Своенравная Мелани - страница 31

Клей молчал. У Мелани замерло сердце.

В ожидании, пока он нарушит эту зловещую тишину, она налила себе кофе, затем, вытряхнув на ладонь три таблетки аспирина, протянула их Клею, как она надеялась, не трясущимися руками.

Клей взглянул на дрожащие таблетки и, сардонически улыбаясь, приподнял одну бровь.

– Вижу, ты уже знаешь о злобном карлике с отбойным молотком, орудующем в моей черепушке.

– Я подумала, что у тебя... – она замялась, – после вчерашнего может разболеться голова.

Звук, отдаленно напоминающий смешок, вырвался из уст мужчины.

– Мелани, скажи мне, пожалуйста, сколько ты дала мне таблеток вчера вечером? – Он пытался создать иллюзию простого любопытства, но горькая нотка в его голосе выдавала его беспокойство. – Все симптомы сегодня указывают на то, что ты превысила рекомендуемую дозу.

Девушка гордо выпрямилась. Она пыталась собраться с мыслями и сообразить, почему ей пришло в голову дать сразу две таблетки.

– Да, – спокойно сказала она. – Врач прописал одну таблетку, но я дала тебе две. Мне казалось, тебе необходимо уснуть как можно быстрее.

Клей уставился на девушку, затем, повинуясь внезапному порыву ярости, взорвался:

– Но почему, почему, черт возьми, ты мне ничего не сказала? Я же предупреждал тебя, что не хочу никаких лекарств, потому... – Он схватился за голову, так и не закончив фразу.

– Но, Клей, тебе же было больно!..

– Плевать я хотел на эту боль! Прийти ко мне посреди ночи так одетой... Ради всего святого, Мелани, зачем ты играешь с огнем? Уверен, ты знала, что все это закончится несчастьем!

Это же слишком! Она была готова принять на себя вину, выдержать его гнев. Но она ни за что не позволит осквернять самую восхитительную ночь в ее жизни.

Мелани воинственно вздернула носик.

– Извини, но для меня эта ночь не явилась несчастьем. Это было просто замечательно! Может, ты плохо помнишь, что мы...

– Я помню достаточно, – резко прервал он. – Я помню, как мы, вместо того чтобы держаться друг от друга на почтительном расстоянии, нарушив все запреты, занялись сексом на софе твоего дяди в библиотеке.

Мелани вспыхнула, но не опустила голову.

– Тогда, может быть, ты вспомнишь, что мы провели восхитительную ночь.

Он схватил ее за руку и до боли сдавил.

– Мы нарушили все морально-этические законы. Вот что я запомнил, Мелани. Но я не могу с тобой не согласиться. Все было потрясающе. Тем не менее я совершил грубейшую ошибку, занявшись с тобой любовью. Неужели даже сейчас ты не можешь меня понять?

Внутри у Мелани все оборвалось. Она посмотрела на Клея и медленно покачала головой.

– Нет, – сказала она, – думаю, что нет. И говоря по правде, не уверена, что когда-нибудь смогу, даже если это нужно, Клей. Так что можешь со спокойной душой раздавать мое состояние кому угодно.

Клей еще больнее сжал ее руку, причинив почти нестерпимую боль. Затем со стоном резко отпустил и отошел в сторону.

– Знаешь, мне почти жаль, что я не смогу этого сделать, – безучастно сказал он. – Но, к сожалению, теперь это зависит не от меня. После того, что случилось вчера, любое мое решение в твою пользу или против тебя не будет иметь юридической силы. Я безнадежно скомпрометирован. Больше того, я уже позвонил и попросил отстранить меня от дела.

– Что? – Она не верила собственным ушам. – Ты так сделал?

– Да. Как только найду подходящего адвоката.

– Но, Клей... – она совершенно растерялась, не зная, как ей быть дальше.

Девушка никогда особенно не верила, что элегантный образец совершенства и сдержанности Клей Логан отдаст рубин «Ромео» непредсказуемой и взбалмошной Мелани Браунинг, но в одном она убедилась наверняка – Клей Логан добрый, честный и очень чистый человек. По крайней мере это давало ей хоть какую-то надежду.

А что предпримут другие? Разве осмелятся они бороться со всеми этими сомнительными благотворительными фондами и оказывающими им мощнейшую поддержку комитетами экономического сотрудничества? И как он мог так просто отказаться от их единственного предлога быть вместе?

– Не может быть, Клей. Ты не сделаешь этого, – она протянула руки ладошками вверх, словно умоляя его. – Прошлой ночью мы совершили ошибку, сейчас я это вижу. Но ведь ничего страшного не случилось, правда? Никто ведь об этом не знает, только ты и я.