СволочЪ - страница 28

Стоит помнить лишь о том, что все люди врут. Всегда.

Вот и сейчас вовсе не надо быть супераналитиком, чтобы с должной долей уверенности предсказать: через месяц все забудут о том, что был тут такой старший лейтенант и начальник отдела по имени Ларт Рентон. И что его так забавно корежило каждый раз, когда некий киборг по имени Сволочь называл его Ларри…

Лучше бы действительно избил, тогда было бы легче. Наверное.

— Захватишь еще и эту? Сумеешь?

— Конечно, Рамси.

Полуброня весит сто восемьдесят килограмм. Две — триста шестьдесят. Плюс два лучемета и два аккумуляторных ранца. Было бы об чем говорить, имплантаты не задействованы и на треть.

— Не называй меня Рамси, сколько раз просить! Это смешно! Если уж хочешь по имени, то обращайся полностью, как положено.

— Как скажешь, хозяин Селд.

— Ну и сволочь же ты!

Улыбка горчит.

А ведь старшего джорента Селда Рамштайна завтра тоже не станет. Как и еще многих и многих. Почему тебя не беспокоит это? С чего бы вдруг подобная избирательность? Неужели ты опять пытаешься вляпаться? Неужели прошлый опыт тебя ничему так и не научил? Да нет же, нет, давай просто не забывать, что Селд — хозяин всего лишь третьего порядка, не хозяин даже, а так — лицо с правом управления, а прочие вообще и к таковым не приравнены.

А давай ты не будешь врать хотя бы самому себе, а? Ври другим. Это у тебя куда лучше получается.

Ларт Рентон

Ларт сверлил взглядом пустой стол (ну как пустой? По прежнему заваленный бумагами, да… Но все равно выглядящий как-то пусто и сиротливо), чувствовал себя при этом полным идиотом и злился. По большей части на самого себя, конечно. А на кого же еще-то? На шефа, что ли? Можно было бы, кто спорит… Это было бы даже как-то привычней и удобней. Только вот смысл? Начальство, оно такая зараза, что виновато всегда и во всем просто по факту своего существования, это понятно. Злость на него привычна. Но неконструктивна.

К тому же именно сейчас шеф как раз-таки был совершенно ни при чем. Сейчас виноват был Ларт и только Ларт. Причем в обоих случаях — и если на этот раз таки умудрился каким-то чудом сделать все правильно, и если опять облажался.

Ларт засопел, сдвинул бумаги на край стола. Вытащил из-под низа пухлой пачки первый попавшийся под руку бланк — что это у нас? Отчет за… ого! Поза-поза-позапрошлый месяц. Правильные полицейские обязаны вовремя сдавать отчеты, а Ларт у нас правильный полицейский, вот он сейчас все это и докажет. Возьмет и заполнит. От всей души, со всей старательностью…

Если бы Ларт писал гусиным пером — оно наверняка сломалось бы, предварительно продрав бумагу и обрызгав все вокруг чернилами. Но современную бумагу сложно прорвать, да и цельнолитой световой маркер еще попробуй сломай. Маркер стремительно летал над графами, заполняя их закорючками, Ларт не особо вдумывался в содержание, голова была занята другим. Опомнился, только когда понял, что дошел до конца оборота и успел трижды расписаться. Надо же! Менее пятнадцати минут заняло, и зачем было тянуть четыре месяца?

Отчет полетел в ящик «исходящие». Ему на смену из толстой стопки тут же был выдернут новый. Ларт старательно прилип взглядом к строчкам, заполняя все подряд — лишь бы был повод не поднимать головы и не видеть пустого стола.

Конечно же, стол Ларта вовсе не был пуст. Монитор комма на нем стоял по-прежнему, и по-прежнему возвышалась груда бумаг, грозя в любую секунду погрести неосторожного посетителя под шелестящим оползнем. Может быть, сегодня эта груда возвышалась даже более прежнего — потому что теперь ее уже не придавливал своим гранитным основанием злополучный кубок.

Ларт засунул его в нижний ящик стола — вот сразу как вошел, увидел словно со стороны, и аж затошнило, как мерзко сделалось. Трусость, да. А никто и не спорит. Не утверждает, что это не так. Ларт первым же согласен признать — да, именно что. Он струсил. Сдался. Выкинул белый флаг.

Просто слишком уж сильным оказался контраст. Слишком резко напомнили…

Пока допрашивал Мэнни, пока ломал голову над завтрашней операцией и странным поведением Сволоча — успел забыть о всей той ночной мерзости. Успел снова почувствовать себя человеком. А вошел, увидел и… не выдержал. И запрятал в самый нижний ящик, подальше, пока не видит никто. Чтобы не напоминало каждую секунду. при каждом случайном взгляде. Только ведь все равно уже не поможет.