Своя земля - страница 5

Лицо приезжего сделалось отчаянно пунцовым, затем краска медленно сошла с него, только брови проступили еще резче. Он отодвинулся в сторону, чтобы женщина могла увидеть мальчика, и сказал глухо:

— Здравствуй, Ната… Как видишь, я не один. Вот мой сын Артемка.

Она лишь мельком взглянула на мальчика и снова перевела сияющие и широко открытые глаза на приезжего. Потом всплеснула руками и сразу прижала их к груди.

— Что же я, господи, совсем растерялась! Да вы проходите, Николай Устиныч. Не стойте на пороге, нехорошая примета.

Приезжий с сыном, обходя ее, прошли к дивану, и она, стоя посреди горницы, медленно поворачивалась вслед за ними с плотно прижатыми к груди руками.

— Ну вот, — как будто облегченно сказал Николай Устинович, усаживаясь. — Еду отдыхать на юг. Еду, понимаешь, без путевки, лишь бы время протянуть, и решил заглянуть к тебе посмотреть, как живешь. Надеюсь — не прогонишь… Двадцать лет не был я в этих местах.

— Двадцать лет, — как эхо, отозвалась она.

— Да ты что стоишь, Ната? Присядь, пожалуйста, поговорим, — сказал он.

Сложив руки на коленях, она присела на край стула, словно на минутку заскочила к соседке и не собиралась задерживаться. Николай Устинович, лишь для того чтобы не молчать, заговорил о том, что вовсе не узнал села, так изменилось оно с тех пор, как в последний раз он побывал в нем, — мало что осталось от прежнего. В селе полно новых домов под железом и шифером, прямо-таки коттеджи, а тогда два или три было под железом, не больше. Видно по всему, люди стали жить лучше, зажиточнее. И постройки в колхозе хорошие, из кирпича, раньше таких не было, он издали любовался ими.

— По-моему, ты прежде не здесь жила, — сказал он. — Или, может быть, я просто забыл.

— Нет, не забыли, не здесь, — ответила она.

— И ты одна живешь?

— Одна. Мама померла восемь лет назад.

— А Надя?

— Надежда замужем. — Она снова мельком взглянула на мальчика.

— Она уехала?

— Нет, она за нашего, сельского, вышла.

Артемка скромно сидел в углу дивана, переводя взгляд с отца на женщину, с недоумением слушал их бессвязный, неинтересный разговор. Кто она такая, эта тетка Настя или Ната, как называет ее отец? Чья она родия — отца или матери? Дома он никогда не слышал о ней. Почему отец говорит с этой тетей так, будто не знает, о чем еще надо спросить, или боится что-то услышать, расспрашивает о какой-то Наде, о которой он, Артемка, тоже никогда не слышал. Все это показалось ему странным и непонятным.

Непрочная ниточка разговора оборвалась.

— Что же я сижу, — вдруг поднялась Анастасия Петровна. — Гости приехали, а я… Вы же с дорога, и мальчик, видно, устал, кушать хочет.

— Ты не торопись, — поднялся и Николай Устинович. — Артемка, принеси, дружок, коричневый чемодан.

Когда мальчик вышел, Николай Устинович повернулся к Анастасии Петровне.

— Что же мы как чужие встретились, Ната, — укоризненно сказал он.

Она быстро и удивленно взглянула на него, хотела что-то сказать, но губы ее беспомощно дрогнули.

— Что ты, Ната! — Он схватил ее руку, чувствуя своей ладонью, как дрожат у нее пальцы. — Ты недовольна, что я приехал? Да?

— Я и сама не знаю, — потерянным голосом сказала она и глубоко, по-детски прерывисто вздохнула. — Так сразу, ты хотя бы известил меня.

Он смутился и отвел глаза.

— Ты понимаешь, все получилось неожиданно. Собрался на юг, захватил сына посмотреть море и уже в дороге надумал заехать к тебе. Знаешь, Ната, вспомнилось все прежнее, и так потянуло сюда…

— Подожди, не надо. — Она вырвала у него руку.

Анастасия Петровна через его плечо глянула в окно. За плетнем она увидела машину и в ее открытой дверце согнутую фигурку Артемки, — двигая лопатками, он вытаскивал большой чемодан. Поодаль за ним внимательно следили мальчишки. У калитки соседнего дома зазевалась на неожиданное происшествие старуха.

— Я ехал, и боялся: вдруг прогонишь меня, — доверительно сказал Николай Устинович.

— С какой это стати! — поспешно воскликнула она.

— Только подумать, сколько лет мы не виделись! Прошла вся жизнь, и твоя и моя, и так незаметно, будто вчерашний день, промелькнул — и все.

Он снова требовательно взял ее руку и слегка пожал шершавую ладонь.