Своя жизнь [СИ] - страница 14
— А что у тебя с печенью? — озабоченно спросила майор. — Что-то серьёзное? Но как это возможно? У тебя же не было проникающих ранений!
— Рамиил тут ни при чём, — хмыкнул я, прислушиваясь к собственным ощущениям — не вернулась ли боль, возникшая после пары глотков шампанского. — Это уже заслуга автодоктора, обколовшего меня обезболивающим по самые брови. Хоть и легальные, но наркотики…
— А почему по брови? — полюбопытствовала девушка.
— Говорят так просто, — ответил я и тяжело вздохнул. — От жирного и жареного мне в ближайшую неделю тоже рекомендовано воздержаться…
— Бедный Синдзи… — искренне посочувствовала мне Мисато.
— Guten Tag, фрау майор, — прозвучал рядом с нами уже знакомый дребезжащий голос.
— Добрый день, майор Кацураги. Приветствую, лейтенант Икари, — вежливо присоединились к нему на отличном английском.
Мы с командиром быстро обернулись.
Позади нас обнаружилась крайне колоритная компания в составе генерала Кондратенко и обер-лейтенанта Вейса. Немец опирался на новенькую длинную трость чёрного дерева с замысловатой посеребрённой рукоятью, увенчанной волчьей головой с оскаленной пастью.
Из-за спин Пауля и генерала выглянул Артём, скорчил мне приветственную физиономию и спрятался обратно.
— Здравствуйте, господин генерал, — вежливо кивнула Мисато. — Господин обер-лейтенант.
— Так это ты тот парень, что управлял этой Monsterwunderwaffe?[2] — на меня оказался нацелен не по-стариковски ясный и жёсткий взгляд серо-голубых глаз.
— Jawohl, Нerr Oberleutnant! Лейтенант Икари, Нerr Offizier! — непроизвольно вытянулся я.
Вейс широко улыбнулся.
— Sprechen Sie Deutsch, Leutnant?[3]
— Ein wenig[4], — виновато улыбнулся я. Немецкий я знал, действительно, очень слабо — примерно на уровне военного разговорника (при наличии разговорника).
— Всё равно приятно слышать родную речь в чужой стране, — заявил немец, а затем без особых церемоний ткнул в мои награды. — Три Железных креста? Очень хорошо для мальчишки. Но думаю, что ты их заслужил… Мне тоже вот дали Крест, только какой-то немного странный… Хм, кстати, а почему ты так молод?..
Пока я думал, что бы такого ответить на столь неожиданный вопрос, немец повернулся к Кондатенко.
— Herr General-Major, неужели всё так плохо, что вы бросили в бой Volkssturm?[5] Я же видел много солдат, танков, самолётов и орудий! Разве этого недостаточно?
— Увы, но нет, — пожал плечами генерал. — Только Евангелионы способны справиться с Ангелами и никто больше…
— Ангелы, Евангелионы… — проворчал Вейс. — Scheissdreck![6] Против врага должны сражаться солдаты!
— К сожалению, это невозможно, — пожала плечами Кацураги. — Евангелионами могут управлять только подростки. Кому-то придётся повзрослеть слишком рано…
— Это плохой способ взрослеть, — покачал седой головой немец. — Прошу меня простить, мне здесь что-то жарко — я пойду. Auf Wiedersehen[7], Herr General-Major, Frau Major. Удачи в бою, лейтенант.
Дружно попрощались с поковылявшим в сторону выхода в сопровождении Артёма Паулем.
— Занятный старик, — заметила Мисато.
— Пожалуй, — согласился русский генерал. — Между прочим, когда-то воевал против моих предков….
— Даже так? — неподдельно удивилась Кацураги. — И… как вы к этому относитесь?
— Никак, — хладнокровно ответил Кондратенко. — Россия с Японией тоже, между прочим, воевала, целых два раза. Вот как вы к этому относитесь?
— Гм… Никак… — слегка смутилась девушка. — Главное, сейчас между нами нет обид, и мы с вами — союзники.
— Вот и я о том же, — произнёс Кондратенко, беря со столика бокал с шампанским и провожая взглядом уходящего немца. — Он хороший старый солдат и многому может научить наших бойцов… Я уже договорился с представителями Бундесвера, чтобы Вейс остался у нас в дивизионе особой мощности в качестве специального консультанта.
— Да, это будет полезно, — кивнула Мисато. — Нам сейчас не помешает никакая помощь.
— Ну, что, Рицко? Чем нас порадуешь на этот раз? — зевнув, спросила Мисато. — Только давай дифирамбы Ангелам и Евам оставим в стороне — только факты.
Я, Мисато и Акаги сидели у последней в кабинете, собравшись на импровизированном совещании.