Священная Римская империя германской нации: от Оттона Великого до Карла V - страница 8

. Идея империи сохранила все вышеперечисленные черты. Она по-прежнему была идейно связана с Римом, и поскольку все претенденты на место императора не всегда являлись правителями Вечного града, свои столицы они также называли Римом, например Константинополь — Второй Рим, Москва — Третий Рим. Один поэт даже назвал Ахен Roma ventura — Будущим Римом. С другой стороны, императору для поддержания престижа была необходима слава, добытая на поле брани, а чтобы его авторитет был общепризнан, требовались также средства для удержания власти. И наконец, он должен был иметь неприступный вид, подобающий наместнику Бога.

На Западе образ императора обрастал своими специфическими чертами. Римская церковь более, чем греческая, была озабочена проблемой обретения и сохранения независимости от государства. Вечное духовное требовало отделения от преходящего, временного, и прямые связи между двумя этими сферами просто отвергались. Вслед за Амвросием Августин еще более решительно заявил об опасности слишком тесного контакта между ними. Его «Божий град», влияние которого на средневековое мышление должно было быть сильным, показывал, что интересы империи и церкви могли не пересекаться в социальной плоскости, но каждый их этих институтов играл самостоятельную роль, и развитие каждого из них шло независимым путем. Сфера сакрального, представленная Церковью, по мнению епископа Гиппона, стремилась впитать в себя природную сферу, гарантом которой выступало государство. Превосходство Церкви более четко было выражено при папе Льве Великом, который в середине V века очертил первые контуры доктрины, провозглашавшей главенство римской церкви. В 494 г. папа Геласий, в своем знаменитом трактате, противопоставлял две власти — власть понтификов и императоров; каждой их них были присущи свои атрибуты, но власть понтификов значила больше, поскольку на нее возлагались заботы о спасении душ государей. Эту теорию сложно встроить в рамки империи, осознающей свои права и обладающей достаточной силой, чтобы обеспечить к себе уважение. Григорий Великий через сто лет после Геласия испытал на себе всю тяжесть имперского правления, усилившегося при Юстиниане, но не отрекся от высказанных его предшественниками принципов, которые он выражал хоть и осторожно, но твердо. Однако возрождение Византийской империи было недолгим, а ее влияние на Запад недостаточным. Государства варваров заполонили большую часть Европы. С их точки зрения, почести, оказываемые римлянами императору, были неприемлемы. Папы были обязаны улавливать новые веяния, чувствовать напасти, постигшие цивилизацию, и знать, как вести себя в той или иной ситуации. В сложившихся обстоятельствах размышления о взаимоотношениях Церкви и Государства принимали совсем другой оборот, отодвигая на задний план вопрос о престиже империи. Взгляды, выраженные в «Божьем Граде», были упрощены настолько, что исказили саму суть вопроса. Государство оказалось безусловно подчинено Церкви, которая определяла путь его развития, оставив на его усмотрение решение тех вопросов, которыми не могла заниматься самостоятельно. Это «политическое противостояние» предоставляло государю исполнение неких «министерских» функций. Подобная «министерская» концепция царствования была принята вестготскими королями Испании, пока нашествие арабов в 711 г. не положило конец их государству. Франки же отказывались воспринимать идеи, провозглашаемые Церковью. Они подчинили себе епископаты, без зазрения совести облагали их налогами и другими обязанностями, распространив на них свою тираническую власть, так что к концу эпохи Меровингов, в начале VIII в., епископат находился в столь затруднительном положении, что почти превратился в светскую организацию, оставив свою паству ради амбиций отдельных личностей.

Союз Церкви и королевства стал еще более тесным, когда династию Меровингов сменила прославившаяся впоследствии династия Каролингов. Чтобы оправдать свершенный им государственный переворот, Пипин сначала был коронован епископами, потом, чтобы соблюсти все формальности, — папой Стефаном II, настойчиво добивавшимся помощи франков в борьбе против лангобардов в 754 г. Папство было более заинтересовано в Каролингах, чем они в нем. Отказавшись от утверждения превосходстве вечного над преходящим, они умерили свои притязания. Франкские короли становились понтификами и получали от пап всевозможные титулы, звания и эпитеты вроде «Нового Моисея» или «Нового Давида». В